Завтра была война

[inspired]

Я вот дочитала сегодня повесть Бориса Васильева "Завтра была война". Как-то долго я бегала от этой книги, уж не знаю почему. Может, в силу боязни плохих концов, может, потому что всякий раз начиная чтение попадала не на то настроение. А тут за вечер прочла. И плакала. Я очень редко плачу над книгами, такие вещи можно просто по пальцам пересчитать. А тут плакала. От страшной несправедливости, от обиды за отнятую юность ребят, от понимания и сочувствия. "Завтра была война" - это такая страшная формула, оксюморон в своем роде. Васильев в начале говорит о том, что покой рождает небрежность и неосторожность. То поколение знало, что война будет, а будут ли осторожны другие поколения. Выходит, что наше, мое поколение, не было. До чего же трудно было поверить в то, что в наши дни есть хоть малейшая возможность повтора адовых дней полных звуков разрывающихся снарядов и гула самолетов. А они повторились. Закрыв последнюю страницу, я вспомнила свой прошлогодний выпускной. Так вышло, что в прошлом году, в конце апреля радикально неприемлющие политику столицы люди захватили ОГА (облгосадминистрацию). В этот день у нас был выпускной вечер.

Вся первая половина дня выпала из жизни за подготовкой к вечернему концерту: прошла последняя репетиция нашего выступления, куда я не попала из-за работы (за что мне дали "штрафное" задание сказать слово заключительное от имени группы, которое пришлось придумывать на ходу) и начались сборы на сам вечер. Благодаря этим "спевкам" перед концертом мы неплохо поладили в группе, собщались как-то. Может виной тому было еще и особое состояние в стране, в нашем городе. О захвате власти в городе иными силами, который прошел в самом центре города, никто из нас ничего не знал вплоть до какого-то там получаса перед началом концерта. Мы, не глядя на сумрачную облачность дня, радостно спешили все успеть до концерта. Макияжи, прически, платья, костюмы, покупка букетов педагогам, проверка заказанного кафе (оно, к слову, было как раз через парк от захваченного здания). Об информацию о захвате мы малость споткнулись за полчаса до встречи. Но мероприятия решили не отменять, равно как и заказа. Нам верилось в то, что это все не серьезно, что это пройдет через день или два. А может вообще - очередная "утка", их тогда было столько, столько провокаций...
До чего же все мы были красивые и возбужденные. Я шла по коридору к своим, немного опаздывая, чего за мной за годы учебы не водилось. Впервые за долгие годы соместного учения одногруппники лицезрели друг друга в парадно-выходном виде. Мальчики в костюмах, девочки в коктейльных платьях. Даже я платье надела и встала на каблуки, даже у меня была прическа и требующийся, хоть и минимальный, макияж. Меня все так нетерпеливо ждали, но когда я подошла - не узнали. В ответ на мое приветствие они кивнули, глядя мне за спину и только потом до них дошло, что ждать никого не надо - можно заходить в зал. Староста громогласно возопила:
-Дождались! Саша, почему бы так не ходить каждый день?
-Эффект был бы не тот, -махнула я рукой, смущаясь от повышенного внимания и расточаемых девочками комплиментов.
Мальчики просто молчаливо покивали в знак одобрения и сочувствующе подняли кулаки: "Но пасаран! Терпи, козак, мы тоже выслушивали о костюмах".В этот вечер мы таки впервые смотрелись коллективом, притом довольно единым. От выслушивания иссякающих уже, к счастью, комплиментов я была спасена появлением прилетевшей накануне из Китая подруги. Мы радостные тихо отошли и принялись болтать, а потом, наконец, собрав всех и вся, пошли в зал.
-Саша, опять ты нас динамишь! - прожигая меня своими кошачьими глазами в шутливом укоре посетовала староста, садясь рядом и поглядывая на сидящую с другой стороны от меня Стешу с неодобрением.- В первый раз за 4 года идем куда-то вместе, и тут она отказывается. Ну, блин! Что это такое?
-Но я же уже говорила, что я многого не ем и не пью спиртного. И как бы, что я там забыла в таком случае?-пожимаю я плечами, повторяя сотни раз проговоренное.
-Саш, хочешь я не буду пить за компанию, если дело только в этом, - перегибается ко мне с заднего ряда Дима.
Я чуть сбиваюсь с потока мысли и думаю, что в ход было пущено недозволенное оружие.
-Боже упаси, Дим, ни в чем себе не отказывай,- отпираюсь я. - В общем, не иду я и все.
Староста фыркает и внимательно вглядываясь мне в глаза говорит:
-Так, поклянись мне, что на наш выпускной в следующем году ты идешь со всеми праздновать!
-Я постараюсь, но как я могу обещать? У меня будет другая специальность и...- начинаю было я взывать к гласу разума.
-Нет-нет, все слышали,- грозит мне анорексично тонким пальчиком Аня, по прозвищу Говорун.
Я поднимаю руки в знак капитуляции и успеваю шепнуть старосте, что до будущего выпускного еще надо дожить, когда начинается само мероприятие. Мы сидим и комментируем номера коллективно, преисполняясь уверенности, что на этом фоне наш собственный будет смотреться буквально лучшим. От сердца отлегает и мы уже менее взвинченно выходим в коридор, когда наступает наш черед идти за кулисы.
Вот уже прошло выступление, прошел сам концерт, мы высыпаемв университетский двор гурьбой, в которую, увы, примешиваются наши одногруппники, вернувшиеся к выпускному, разбавляя атмосферу сплоченности. Главным образом, от идеи похода в ресторан я отказалась узнав, что вновьприбывшие тоже идут с нами. Это обещало крайне трудный для человека трезвого вечер. Потому я выбрала вариант посиделок в кафе итальянско-японской кухни со Стешей. Мы с ней терпеливо ждем пока заказанный фотограф отщелкает групповые снимки и, утомленные от суеты ребят перед камерами, ускользаем в сумерки апрельской ночи. На прощание киваем стоящим в стороне с философским видом мальчикам, заверяя, что сваленные к их ногам клатчи им очень идут. Прощаться с девочками смысла нет - они станут уговаривать остаться и отфотографироваться с ними, а это лишняя трата времени вместе с душевными силами.
Кафе в пяти минутах ходьбы.Там тихо, играет музыка и мало знакомых: мы точно знаем где празднует параллель, чтобы не попасть в особо шумные места. Мы говорим долго, долго слушаем. Сидя за столиком расслаблено выключаем долготерпение, оптимистичные улыбки. Обе усталые и очень изменившиеся за год, обе обеспокоенные событиями в регионе и стране. Обе на распутье: как пережить еще один год и дальше уже начинать свою взрослую внеучебную жизнь. Думаем о планах на жизнь, размышляем. Со Стешей мне спокойно, а ей вроде бы уютно со мной. Это единственный человек, кроме старосты, с которым я постоянно общаюсь на протяжении всех лет учебы.
Около десяти нам звонят ребята, активно отмечающие в "Алкубе", в трубке от смеха переходят к плачу, от увещеваний к угрозам. Нас активно зовут присоединиться. Я, помнится, позвонила родным и меня отпустили, не смотря на обстановку в центре на столько, сколько считаю нужным, взяв обещание возвращаться на такси. Мы со Стешей идем по пустому совершенно городу, на душе как-то зябко и тоскливо от непривычной пустоты улиц. Какая-то старушка грозит нам пальцем:
-Не время для прогулок, девчата, стрельба и беспорядки. Шли бы вы домой.
-Мы идем,- киваем мы и ускоряем шаг, стремясь скорее исчезнуть из ее поря зрения.
На пути к "Алкубе", считая плиты с именами новобрачных на аллее у Божьей Матери, я вздыхаю и делюсь ощущениями момента:
-Знаешь, Стеш, есть такая книга "Завтра была война". Васильева, кажется. Я, правда, не читала. Но мне кажется это где-то о нас. Такое ощущение, что война уже здесь. А завтра перестанет стоять за стеночкой и вломится совершенно по-хамски,-вдыхая сырой, наполняющийся моросью воздух, произношу я, глядя в направлении ОГА, которой не видно в темноте за стеной парковых деревьев.
-Страшные ты вещи говоришь. Не представляю войну. Не может это быть о нас,-огорченно качает головой Стеша.
-Да, это я что-то какой-то бред несу. Но знай - это лучший выпускной в моей жизни. Провести его с тобой было правильным выбором,-смеюсь я, благодарно касаясь Стешиной руки.
Мы входим на терассу с первыми каплями ливня, забираем оттуда продрогшую совершенно Оленьку, измученную общением со странно активной ("Да она обкуренная!"-докладывают нам позже ребята) Женей. В отдельном зале за общим столом сидят уже разбившиеся на группки ребята, они встречают нас нестройной пьяной овацией. Стеша садится на свободный стул, мне быстро соображают кресло. От еды мы отказываемся, с улыбкой слушаем упреки в свой адрес о некомпанейскости.
-Ну мы же уже тут, хватит нас пилить,- поднимаю я руки в знак поражения, изучая, как Воланд, преобразившихся во хмелю одногруппников.
Мальчики обсуждают тихой группкой какие-то философские проблемы, не забывая тостовать в процессе обсуждения, девочки частью хотят внимания мальчиков, частью - поговорить за жизнь. Я терпеливо слушаю, присевших мне на уши дам, улыбаясь Стеше, окруженной той же стеной внимания. Глаза наши говоря: "А представь сидеть в этом все время!" Когда тост произносят общий, в очередной раз, Максим говорит:
-Нет, хорошо, что сейчас собрались. Что бы вы тут ни говорили, ни разу больше таким составом не соберемся, помяните мое слово,- он иронично усмехается( наша группа никогда не была особенно дружной, а на последний год был просто заключен ряд пактов о ненападении).
-Можешь заставить всех нас подписать кровью обещание собраться,- советую я с сарказмом со своего конца стола.
Предложение мое тонет в звоне бокалов. Скоро мы начинаем вызывать машины и расходиться. Девочки виснут друг у друга на шее, мальчики жмут друг другу руки. Один за другим мы пропадаем в апрельском ливне в ночь смены времен.Будто бы не было нас никогда - следы наши смывают с плит струи дождя, бокалы и тарелки давно унесли официанты.
И тысячу раз прав был Максим - нам больше никогда не встретиться тем же составом в обозримом будущем. И тысячу раз прокляла я свой длинный язык, когда война к нам действительно пришла в одно из прекрасных завтра...