Встретив Ящерицу, он понял, что нашел себе маму. До того легко она подошла к нему и пригладила взлохмаченные волосы, когда они впервые увиделись:
-Какое дерево было покорено последним? - улыбчиво поинтересовалась она у них с Мудрой и, в отличие от принявшейся было что-то выдумывать подруги, он честно указал на самый старый и кряжистый дуб на опушке.
Вендла обиженно засопела, а Ящерица чуть побледнев проследила указанное им направление, со значением глянув на поскучневшую дочь. Ее ладонь все так же мягко лежала на макушке мальчика.
-Хороша вершина. А так-то в лесу уже все разведали? Мудрая, ты бы сперва другу показала как по лесу ходят, - ну очень серьезно глядя на Вендлу с нажимом произнесла последнее слово мать, чуть сдвинув брови.
И с того дня они как-то незаметно перешли на прогулки по лесу, не заговаривая больше о том, как бы влезть повыше. Мудрая объяснила, что ей нельзя расстраивать Ящерицу: она обещала отцу, что будет хорошо себя вести, а отец ее не уважает тех, кто клятв не держит. Мал сперва огорчился, так как совсем не думал, что у Мудрой есть отец. Стало быть, Ящерица не одинока, хотя он не видел и следа мужского присутствия в их доме за все то время, что жил у Анники и забегал в гости к Вендле. Однако, совсем скоро, он понял, что сватать отцу Ящерицу никак нельзя. Вот уже несколько недель, как Мал твердо решил жениться на Мудрой, когда повзрослеет. Осторожные расспросы Анники дали княжичу одну важную деталь: нельзя, чтобы сестра шла за брата. Стало быть, им нельзя было родниться с Вендлой. А как было жаль, что после отъезда он не услышит чудесных сказок Герды, не будет сидеть рядом с ней за столом глядя, как из-под ее проворно снующих рук выходят красивейшие узоры на платках, платье и скатертях. Ящерица была самой домашней женщиной, которую он знал, даже более домашней, чем Анника.
А вот Рыжая, которая жила с Гердой и Вендлой одним домом была совершенно другой. Она не была спокойна, а если узнавала о каких-то проделках, то задавала такую трепку Мудрой и Малу, что они готовы были спасаться бегством от ее громов и молний. Но, участвуя в маленьком заговоре, рассказы об их непослушании до самой Герды лекарка не доводила. Иной раз Гуднё брала их с собой к больным, чтобы не мешали дома, слоняясь без дела. Часто они втроем гуляли по лесу, собирая хворост на растопку и она объясняла им как читать лесные дорожки да искать тропы, чтобы не заплутать. С ней можно было поделиться многим, пусть и не без тайного страха получить хорошую затрещину, но так как последние раздавались только за дела исключительно стоящие, страх все же вытесняло желание похвастать подвигами.
Мал хотел бы быть смелее, чтобы рассказывать Рыжей обо всем, как та же Мудрая. Тогда бы он непременно поведал о чудесном щенке с мотком золотой пряжи, которого они встретили недавно в лесу. Щенок был совсем ручной, а нить так играла на солнце, что глаз оторвать было нельзя. Правда, она немного запуталась от игры, но прежде чем хозяйка щенка нашла их на полянке, они даже умудрились этой нитью починить почти отодравшуюся в возне со щенком пуговицу. Конечно, сперва пришлось повозиться, чтобы оторвать кусочек нити от клубка, уж больно крепкая была. Но, в конце концов, она поддалась и верхняя пуговка на тулупе Мала надежно держалась закрепленная ловкими руками Мудрой. Хозяйка щенка была доброй, она только обрадовалась, что он нашелся и забрала нить, прервав детские попытки оправдаться:
-Главное, что все нашлось и все цело, остальное - ерунда, - смутно знакомые темные глаза озорно подмигнули детям, вскоре лес надежно скрыл девушку от их глаз.
Мал с Вендлой не раз вспоминали с сожалением об игривом щенке, звонко пролаявшем им что-то на прощание, но так пока никому об этом приключении не рассказали. Главным образом от того, что его не одобрил Альмир, дух, который неизменно сопровождал мальчика повсюду даже здесь, вдалеке от дома. Мудрая ужасно интересовалась мнением Альмира о доброй сотне вопросов и ужасно жалела, что практически не видит и не слышит его. Главное же, что ее огорчало, что у нее самой такого же друга не было. Так вот, им здорово влетело тогда от него за оторванную нить. Он распекал их добрый час за самоуправство, Мал даже устал передавать непонятные слова духа девочке, а потом горестно вздохнул и скрылся. С тех пор, он так и не объявился и Мал начал переживать, не лопнул ли Альмир от злости, как бывало в Гердиных сказках с любителями серчать.-Пошли в дом, - подняв с земли выуженное, наконец, на свет березовое поленце, совершенно успокоившаяся и изрядно продрогшая, Гуднё направилась к дому.
Малу оставалось только поспевать за размашистым шагом Рыжей. Сам он холода не чувствовал, мысли его беспокойно метались от надежды на скорую встречу с отцом, которую ему пообещала Анника по большому секрету.
-Нашли, - лекарка утвердила чурбак у самого очага, чтобы тот оттаял и довольно улыбнулась протягивая руки к огню, Мал подошел к ней и стал рядом, глядя на веселый танец пламени.
Ящерица с Мудрой, переодетые к выходу, показались в дверях общей комнаты:
-Мы вас там ждать будем, а то сейчас каждые свободные руки на счету, - бросила Герда, подхватывая едва расставшееся с наледью полено одной рукой, и поправляя на дочери платок другою. - Не задерживайтесь, а то Анника вся изведется.
Когда мать с дочкой ушли, Гуднё взяла с широкой лавки оставленное для нее Ящерицей праздничное платье.
- Я быстро переоденусь, и мы пойдем.
Переодевание и правда не заняло много времени, скоро Рыжая вернулась к оставленному в комнате Малу, привычно проверяя на ходу содержимое лекарской сумки. Платье, украшенное Ящерицей ей очень шло, Мал никогда не видел Гуднё такой праздничной. Она, между тем, небрежно натянула на великолепный наряд свой старый плащ, а поверх него закрепила сумку, подошла к очагу и убедилась, что никакая озорная искра не выскочит оттуда в их отсутствие, затем быстро поправив праздничный костюмчик на мальчике, вместе с ним вышла из дому. Идти было недалече, веселый свет в окнах общинной избы был виден от самого дома Герды.
-А ты пошла бы за моего отца? - тихо спросил Мал, когда больше половины пути уже было пройдено.
-Что за басня? Отчего я-то?! - оторопело уставилась на мальчишку Гуднё. - Вон бы Ящерицу лучше сосватал, тогда бы с Мудрой во веки не расстались.
-Эдак нельзя, я Вендлу в жены возьму, когда чуть постарше буду, - серьезно ответил княжич. - Ну, пошла бы?
-Эх, как у тебя все сложно. Если Вендлу в жены, тогда, конечно, надо искать другую вместо Ящерицы. Но от меня-то толку чуть. Не домашняя я, - стараясь быть серьезной растолковывала Малу лекарка. - Сегодня здесь, а завтра за сотню верст. Лекарю скучно долго на одном месте.
-Но ты смогла бы любить меня больше мехов и каменьев? - допытывался Мал.
-Что за блажь? - возмутилась женщина.
-Ну, Рыжая, - едва не плача заглянул в ей лицо княжич.
-Этого еще не хватало, чтобы я тебя в расстройстве на праздник тащила, - Гуднё взяла мальчика на руки, порадовавшись, что до порога общинной избы осталось едва ли больше десятка шагов - Аннике удалось таки немного откормить ненаглядное дитятко. - Больше мехов и каменьев... Да кому они нужны, дурень ты эдакий. С таким сыном, как ты, матери некогда будет смотреть на богатства, только и успевай за уши драть. Мне кажется, что я вас с Мудрой как-то слишком балую, раз возникают такие странные вопросы.
Наконец, дойдя до порога дома, в котором слышался праздничный гул голосов, Рыжая спустила успокоившегося мальчика с рук и присела перед ним на корточки.
-Ты бы меня лучше спросил как я тебя теперь отцу отдать соглашусь, после таких задушевных бесед, горе луковое. Ну, пойдем! Давай руку, держись покрепче - там людно нынче.
Они вошли в просторные сени, а оттуда и в общую комнату. От пестроты нарядов зарябило в глазах, народу было видимо-невидимо. Аккуратно ведя Мала сквозь толпу гостей, Гуднё высматривала Ящерицу или Мудрую, когда маленькая ладошка вдруг вывернулась из ее руки и Мал со всех ног кинулся кому-то из гостей, сидящих на почетных местах.
-Ну, куда ты?! Сказано же, держись крепче, - поспешила Рыжая, следом за мальчиком да так и застыла, увидев как изменилось лицо мужчины, шею которого обвил руками княжич.
Не веря глазам своим, Ольгерд глядел на воскресшую Гуднё, которая пару мгновений замешкалась прежде чем кивнуть в знак приветствия, как бывало раньше, и затеряться среди гостей. Сын что-то бессвязно лепетал на ухо о том, что соскучился и что отыскал ему хорошую невесту, а князь только и мог глядеть вслед Рыжей, гадая привиделось ему или нет.