#18 Игры, в которые мы играем

[inspired]

Проснувшись от залпа собственного удушающего кашля, Премудрая не открывая глаз приподнялась на локте и сплюнула скопившуюся мокроту в стоящий у изголовья постели таз. По прозвучавшему всплеску поняв, что попала в цель, богиня устало откинулась на постель, вяло попытавшись расправить сбитую едва не в жгут простынь. Не смотря на липнущую к спине и бокам ткань сорочки, пропитанную потом, Премудрая отнюдь тепла не ощущала: ладони были ледяными, а надетые вчера на ночь теплые носки стопы, казалось, вовсе не грели.
Вздрагивая всем телом от очередной волны кашля и озноба, девушка надвинула одеяло на голову, спрятавшись под ним от всего белого света, и понадеялась, что сможет опять уснуть. Комната за ночь успела выстыть, так что результаты вчерашнего прогревания дома Троих нынче были решительно сведены на нет стоящим за окнами концом сентября. "Протесты — это, конечно, прекрасно," — вяло подумалось богине, — "но не когда у тебя жар и ты не в состоянии позаботиться о себе сам. Ветры перемен, чтобы вам всю жизнь вертеть жернова старых мельниц! И дернуло же меня... " Покрасневшие тяжелые веки Премудрой смежились и она провалилась в неверный сон. На столе в соседней комнате со шкатулки для писем слетела крышка, выпустив на волю неуклонно растущую кипу посланий, главным образом содержащих в себе повторенное на разные лады: "Опять! Куда на сей раз?!"

Рано или поздно, каждому хочется хоть какое-то время побыть обыкновенным человеком, на которого лишний раз не обернутся в толпе, к кому не кинутся с приветствиями или просьбами, кто может вольно шагать по дорогам и тропам, наслаждаясь свободой от общих ожиданий касательно поступков, слов, взглядов. По крайней мере, каждому богу рано или поздно хочется поиграть в человека. Это на самом деле несложно — достаточно выбраться в какой-нибудь из больших городов Империи и затеряться в толпе тамошних жителей. Единственная вещь, о которой в такие моменты забывают игроки: мир тоже делает ответные ходы, и, чем дольше ты играешь в видимость чего-то, тем крепче некоторые черты этой видимости в тебе прорастают. Притупляется беспристрастность, невосприимчивость к хворям и прочая. Конечно же, с течением времени все возвращается на круги своя, но прежде чем

вернется...

вернется...

Едва переступив порог дома, Герт понял — что-то не так. Досадуя на то, что мог пропустить какие-то серьезные события за время своего отсутствия, он стремительно обошел дом, окликая наставницу, но той нигде не было. Пытаясь отыскать хоть какое-то пояснение непредвиденному отсутствию хозяйки лесного жилища, Герт внимательно осмотрел комнаты во второй раз и, наконец, заметил в кухне на дочиста отмытой столешнице небольшой клочок бумаги. На нем беглым почерком Премудрой было написано всего два слова: "Не переживайте!" Совершенно не ясно на что рассчитывают авторы подобных посланий, так как очень сложно поступить сообразно их просьбам без ясного осознания того, какие именно вещи предстоит принять на веру со стоическим спокойствием.
Книжник раздосадованно нахмурился и принялся ходить из угла в угол кухни, потирая запястья. Он пытался вспомнить в мелочах все происходившее до того, как они с Ксаной ушли от Наставницы. В целом, ничего особого не припоминалось:как раз было закончено обсуждение материала, изученного им касательно праздников Колеса Года и их обрядовости, когда в дверь постучали.
Премудрая обнаружила на пороге темноволосую девушку со светлой кожей и огромными прозрачно-серыми глазами, опушенными длинными темными ресницами. На немного вздернутом носике девушки и щеках расположились едва заметные, но невероятно украшающие личико гостьи веснушки.
— Предвечная, научи как быть, — отвесила девушка земной поклон, ловко поставила узелочек с подношением аккурат у ног Премудрой, а когда вновь разогнулась — в прозрачных глазах стояли слезы. — Можно ли разорвать данные перед богами необдуманные клятвы?
Потянувшаяся было за ковшом с водой, стоящим в сенях, наставница вдруг замерла, внимательнее вглядываясь в лицо просительницы. Вспомнился жаркий румянец на этих бледных теперь щеках, затейливый венок венчавший голову водившей танец у праздничных костров Бельтайна. Лишний раз тревожить воду вопросом оказалось незачем, догадка пришла сама по себе.
— Погоди,— сказала богиня, обернулась через плечо и окликнула своего ученика. — Герт, иди-ка сюда. Тут задачка как раз для тебя, надо же как-то применять изученное.
Изменившееся лицо выскочившего на зов ученика и удивленно-смущенный вид просительницы догадку подтвердили, наставница едва заметно улыбнулась и отодвинулась в сени:
— Вот и поговорите, наконец.Не думай, что я просьбой пренебрегаю, — обратилась к девушке Премудрая.— Просто, Герт, как ученик, и сам может разрешить твою беду, Ксана.
Девушка потрясенно прикрыла рот ладошкой, прошелестев: "Истинно всесведуща!", Герт нахмурившись неодобрительно покачал головой, не решаясь оспорить решение наставницы, однако дольше наблюдать за этой парой Премудрой не хотелось. Она вернулась в дом, совершенно позабыв об узелке с подношением, так и оставшемся лежать на ступенях.
"Как же я устала," — подумала Премудрая, прикрывая за собой дверь кабинета, чтобы оказаться как можно дальше от ученика с нечаянной гостьей. Взгляд ее сам собой нашел лежащее рядом со шкатулкой для писем послание от Разумной. Та в очередной раз звала отправиться в путь, но звезды и Вечное Время все никак не хотели способствовать тому, чтобы Премудрая ответила на приглашения утвердительно. Под влиянием момента, она стремительно пододвинула к себе стопочку неисписанных листов, чернильницу и, торопясь завершить задуманное прежде, чем сама испугается своей решительности, сообщила, что нынче же готова отправиться в путь — пусть только скажет куда. Опущенное в шкатулку письмо недолго оставалось без ответа: "Приезжай, я встречу тебя на главной площади Сорши. Не бери с собой много вещей, в наших краях тепло". Выбор города наставницу устраивал — это, конечно, ближе к краям обитания сестры, но и не так уж далеко от ее собственного дома, а значит за время пути пожалеть о затее она не успеет. Наскоро черкнув Герту записку, Премудрая поспешила собираться.

Вечером того же дня, Премудрая неспешно приближалась к месту встречи, сидя в повозке плечом к плечу с другими чающими попасть в один из крупнейших городов Империи. Страха быть узнанной покровительница наставников не ощущала — в дороге люди редко подолгу смотрят на попутчиков, им не до того. Да и ни одно изображение в святилищах не отражало истинного облика Премудрой, так что можно было на какое-то время представить, что она сама такой же простой человек,как и сидящие рядом, идущие по запруженным улицам города. Жизнь в Сорше бурлила, не обращая внимания ни на что,
Едва сойдя с повозки Премудрая оказалась в крепких объятиях Разумной, невесть каким образом разузнавшей куда прибудет именно этот извозчик.
— Приехала, наконец! — обрадованно расплылась в улыбке покровительница деятелей науки.
— Да, надо было. Иначе я сошла бы с ума, — покачала головой родственница, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять куда же должен лежать их путь.
—Верю, — коротко кивнула, ведя за собой совершенно ошалевшую от непривычно людных и шумных улиц сестру, Разумная. — Жить мы будем здесь, в городе. Надеюсь, ты не имеешь ничего против того, чтобы делить одну постель на двоих — это экономнее, да и слишком хороши комнаты, чтобы отказаться из-за такой мелочи.
Комнаты действительно были хорошими, но совершенно крохотными: спальня с одним креслом и широкой постелью, ванная, а также совсем уж крохотная кухонька с небольшим набором виды видавшей утвари имели вид крайне опрятный и обжитой. Получив от гостий причитающуюся плату за несколько дней вперед, улыбчивая хозяйка оставила все нужные указания, после чего заспешила по делам, оставив сестер обвыкаться во временном пристанище.
— За продуктами придется зайти в одну из местных лавочек, нынешний обед с тебя, — сообщила Разумная сестре, смывающей с рук и лица жадно льнущую к телу августовскую пыль.— А вечером я тебя отведу в одно прекрасное место. К слову, по пути будем проходить святилища твоих служителей, может заглянем?
— Наших служителей, наших, — фыркнула Премудрая, появившись из ванной и принявшись за переодевание. — Воплощенным богам там места нет, эти постройки скорее для служителей культа имеют значимость.
— Да ладно, а архитектурная ценность у нас уже не рассматривается как нечто само по себе стоящее? Я же не предлагаю явление себя народу организовать, тут речь идет о том, чтобы воздать должное трудам зодчих. Внутрь мне и самой не охота,— честно призналась Разумная. — К тому же, как я понимаю, мы играем в людей. Люблю эту игру, ты же знаешь. Но куда проще любить ее и весь мир в целом не умирая от голода, ты не находишь?
— Играем, — кивнула сестре наставница.— Так, для приготовления обеда мне понадобится понять что здесь у вас достать можно...
— Это лучше выяснять эмпирически, — решительно направилась к дверям Разумная, взяв корзинку для покупок. — Ты, кстати, дорогу запоминай, а то знаем мы как с тобой по городу ходить.
Смущенно порозовев Премудрая прихватила с собой кошель и вышла на лестницу, следом за сестрой.
Вечером, после долгой прогулки по ночному городу и тщательного изучения всех витражей со шпилями у местных святилищ всевозможных культов под лунным светом, сестры сидели в темной спальне, вполголоса переговариваясь. Вспоминали старые истории, сетовали о нынешних недоплетенных, вполголоса давали ответы на незаданные вопросы. Разумная не спрашивала лишний раз об обладателях подбородков странной формы, а Премудрая не выясняла ничего о тех, с кем можно смотреть на звезды. Потом был еще один день, посвященный обходу местных книжных лавок и отмене похода в некую прекрасную таверну на редкий праздник. И еще одна ночь бесед. Лишь на третий день Разумная в шутку доверила сестре довести их до дома по сто раз уже исхоженному маршруту и просто чудом удержалась от того, чтобы не засмеяться вголос, когда Премудрая с серьезным и сосредоточенным видом прошла мимо нужного поворота.
— Да, это редкий талант, — посмеивалась, поднимаясь вслед за сестрой по лестнице, покровительница деятелей науки. — Но я бы тебе честно призналась, что мы не туда пошли, спустя еще квартала пол.
— Ну тебя, — отмахнулась сетующая на свою неспособность толком ориентироваться на местности наставница. — Ты мне это теперь будешь до конца времен поминать,я же тебя знаю.
На третий день богини бродили по улицам ставшего уже более знакомым и привычным города, пили квас из глиняных чашек у прилавка неприветливой торговки в одном из многочисленных парков, любовались полотнами именитых творцов в городских галереях, смотрели на кораблики уносимые серо-синей лентой реки вдоль городской набережной. Садиться на прогулочную лодку Премудрая отказалась, не смотря на все намеки Разумной о том, насколько бессмертность мешает стать утопленницей.
— Вот, смотри! Люди, обычные, с детьми катаются и рады. И никто не тонет! — то и дело кивая на проплывающие мимо суденышки взывала к разуму Премудрой сестра.
— Не в этот раз. Никакой охоты раскрывать инкогнито прогулкой по воде к причалу, в случае чего, — отмахивалась наставница. — Да и надо же бояться хоть чего-то!
— Ты уже высоты боишься, на "хоть что-то" вполне тянет, — не отступалась Разумная.— Эх, нет в тебе тяги к приключению, и это в день отъезда!
Пожав плечами, Премудрая задумалась о том, что время визита, действительно, подошло к концу, что ее уже, вероятно, обыскались прочие родственники, которых она не потрудилась предупредить, а уж ученик... Впрочем, у Герта были дела понасущнее поисков пропавшей наставницы — не каждый день дороги приводят к дверям того, кого давно хочешь повидать, да еще и с такими просьбами. Так что, вполне могло оказаться, что вернувшись домой она обнаружит комнату книжника пустующей. Что ж, на все воля Времени.
Прощаясь на той же площади, куда всего несколько дней назад привезла Премудрую повозка, сестры обнялись.
— Я тебе, наверное, ужасно наскучила, — безуспешно сдерживая слезы в преддверии расставания вздохнула наставница.
— Не знаю, еще не поняла, — честно призналась сестра. — Дождись письма, которое я пришлю по возвращении домой — за строчками не будет видно моей кислой физиономии, а потому написать можно будет что угодно.
— Вечное Время с тобой, в самом деле! Ладно, ступай — последний извозчик в твоем направлении вот-вот отправится, — поторопила Разумную Премудрая, указывая на готовящийся тронуться экипаж.
— До встречи! — помахала на прощание Разумная, усаживаясь на последнее свободное место.
— Прощай, — Премудрая проводила глазами экипаж, бодро направившийся прочь в сумерки, и неспешно пошла искать тех, кто следует в ее края.
Рассвет гнался за повозкой, везущей богиню наставников в сторону Приграничья, но отчего-то никак не мог поравняться с неспешно скачущей по разбитой дороге повозкой. Август догорал в язычках пламени на подожженной по обе стороны дороги стерне, дышал в лицо жарким и душным ночным воздухом, поблескивал редкими освещенными окнами и зеркально-черными лентами рек с серебристым кантом лунного света. Премудрая думала о том, что дорога домой всегда отчего-то дольше, чем путь в иные дали. Сойдя на развилке у опушки леса, богиня поправила сумку на плече и кивнула разгорающемуся над верхушками деревьев дню. Наконец-то не нужно было больше бояться спутать дорожки, здесь куда ни брось взор — все знакомо и давно исхожено. Улыбаясь родным местам, богиня шагнула под сень ветвей и бодро направилась к дому.

Двуликая с Вдохновляющей явились Герту к вечеру первого дня отсутствия Премудрой. Тот молча развел руками в ответ на их расспросы о пропаже и протянул уже порядком измятый клочок бумаги с запиской. Муза озабоченно взглянула на богиню лекарей:
— Что бы это могло значить?
— Боюсь, это значит, что надо просто дождаться ее возвращения, — пожала плечами рыжеволосая богиня, начиная догадываться куда именно могла запропасть их сестра.— Ты-то как? Справляешься с визитерами? — обернулась она к Герту.
— Справляюсь, — сквозь зубы ответил книжник, который пребывал уже в той стадии немой ярости на наставницу, когда сил на злость не остается вовсе. — Их и нет практически.
— Пусть черкнет хоть пару строк, когда объявится, — попросила богиня лекарей и, взяв музу под руку, направилась к выходу.
— Я передам, — кивнул Герт, благодарный за то, что сестры не стали оставаться дольше.
От деловитого спокойствия Двуликой он и сам перестал излишне тревожиться — случись что серьезное, эти двое уже бы давно знали. Стало быть, надо было просто ждать, по мере сил не запуская дел хозяйки дома.

По возвращении Премудрая, вопреки ожиданиям, обнаружила Герта преспокойно скашивающим траву на лугу за домом. Он буднично поздоровался и сообщил, что сестры просили ее дать о себе знать по возвращении. Наставница в свою очередь так же ровно поинтересовалась тем, что происходило пока ее не было и, поблагодарив ученика, направилась отвечать на скопившуюся за время отсутствия корреспонденцию. О Ксане никто из них не упомянул.
Последствия игры в людей дали о себе знать с первым сентябрьским холодком. Обе богини совершенно по-человечески расхворались практически единовременно, обходившие их долгое время простуды решили взять реванш за все прежние неудачные штурмы, а потому совершенно не спешили сдавать позиции, вопреки чудо-средствам присланным Двуликой с четкими указаниями как именно их надо применять. Увы, Премудрая аккуратностью приема лекарств не отличалась, то и дело забывая о них за тем или иным занятием, чем вызывала крайнее беспокойство у растерянного ученика. Герт не думал даже, что можно настолько не заботиться о своем здоровье, а потому,слыша очередной взрыв кашля, в любое время дня и ночи молча разводил нужные микстуры и порошки, вручал их наставнице и не сходил с места, пока та не опустошит чашку. Утомленная такой опекой, богиня размышляла о том, что у каждого больного должна быть собственная комната, где он может болеть в свое удовольствие не боясь кого-то потревожить или вызвать желание напоить микстурами. А потому, по истечении недели такого невыносимого внимания к своей персоне, она сбежала из-под надзора ученика в единственное показавшееся удачным место — дом Троих.

Тонкая белая рука легла на лоб Премудрой, принося долгожданное облегчение, сбивая жар. Наставница приподняла веки и увидела перед собой спокойное, немного отстраненное лицо богини лекарей. Атмосфера в доме неуловимо изменилась, стала более обжитой, из комнат опять была изгнана сырость, слышалась возня на кухне.
— Кто это там?— хрипло поинтересовалась у сестры Премудрая, указывая взглядом на дверь. — Вдохновляющая?
— Куда уж! Ей сейчас похлеще вашего уход нужен, — покачала головой Двуликая, потирая переносицу свободной рукой. — Ума не приложу отчего это вас всех разом подкосило. Не иначе как плотное общение с простыми смертными плохо сказывается на иммунитете богов. Надо продумать эту мысль, зная Хозяйку, такая особенность вполне могла закрасться в устройство ее мира.
— Тогда кто? — удивленно подняла брови наставница, с некоторым трудом усаживаясь в постели.
— Выученик твой, кто же еще, — пожала плечами Двуликая. — К слову сказать, объясняться с ним по поводу этого побега тебе таки придется, выгораживать не стану — идея была на редкость дурацкая, да и я на него полфлакона сильного успокоительного извела твоими стараниями. Так что, считай это небольшой компенсацией за мои труды.
— Было бы отчего нервничать,— непонимающе отозвалась Премудрая. — Срок обучения, считай, вышел. Невеста вон и та нашлась. Он в любой момент может спокойно уйти.
— Что-то не похоже, чтобы он был в курсе, — хмыкнула богиня лекарей. — Ты научись свои мысли проговаривать, очень помогает. А то, видимо, о том, что можно уйти да еще и к какой-то там невесте, одна ты помнишь. И, да. Если ты еще раз так долго не будешь отвечать на письма — я за себя не отвечаю.
Дверь в комнату открылась, Герт с решительным видом вошел, сунул наставнице в руки чашку с бульоном и так же быстро вышел из комнаты. Потягивая янтарную ароматную жидкость с мелко покрошенными кусочками яиц и зелени, Премудрая размышляла о том, что разговор предстоит не из легких, и что игры, в которые мы играем, часто оборачиваются чем-то совершенно негаданным. А для выхода из игры нередко требуется куда больше таланта и серьезности, чем иной раз кажется.