#12 Лоскуты

понедельник, 14 марта 2016

22:14

Inspired By Wind

Мы все во что-нибудь не доиграли...

-Весной пахнет, - стоя на дощатом крыльце сообщила Двуликая, на ней было только домашнее платье и ничего сколько-нибудь утепляющего.
Она всем своим видом игнорировала срывающийся с серого неба мокрый снег и отнюдь не навевающий ассоциаций с потеплением пейзаж. Вдохновляющая пытливо огляделась, но ничего категорически свидетельствующего о весне не заметила, вот разве что и правда запах. Сладковатый запах в отяжелевшем от влаги воздухе, будто бы нечаянный привет от зацветших где-то далеко на юге садов.
-Значит, скоро уже? - грустно вздохнула муза и обхватила себя руками, пытаясь согреть озябшие плечи.
-Совсем скоро, - кивнула сестра и на лице ее появилась задумчивая улыбка, улыбка предвкушения.
Вдохновляющая опять вздохнула, этот ее вздох вышел куда как длиннее и жалостливее. В отличие от Двуликой, она плохо переносила серьезные перемены в укладе, но ничего поделать было нельзя. Таково одно из важных правил жизни: надо уметь отпускать и уходить на время, чтобы после опять встретиться или уже сознательно разойтись. У богов определенности больше - рано или поздно они всегда встречаются, и даже сотни лет для них звучат как "через время".
Вдохновляющая задумалась о том не вздохнуть ли третий раз к ряду, но передумала. Не первый и не последний раз они так высматривают весну: Двуликая с нетерпением, одуревшая от зимней неподвижности мира, Вдохновляющая с волнением, немного огорчаясь от неизбежности перемен, Премудрая с настороженной готовностью, предвкушая грядущие хлопоты.
Третья редко заставала весну на крыльце вместе с двумя другими, но они неизменно узнавали, что и Премудрая ее уловила, по собранным им в путь котомкам. Двое неизменно находили их возвращаясь в дом и каждая на свой лад благодарили: рыжая молча кивала, продолжая улыбаться, темноволосая обнимала и принималась изучать что приготовлено ей в путь, возвещая о каждой стоящей находке радостным возгласом. Премудрая всегда уходила последней, провожала до порога сестер, одной желала побольше приключений, другой - побольше терпения. "Скоро все вернется на круги своя,"- улыбалась она мысленно, аккуратно затворяя ставни и двери дома до следующего визита. Но перед уходом она неизменно сшивала воедино лоскуты прожитых здесь дней и виденных судеб, чтобы не забыть.забыть.
Сейчас на столе в общей комнате лежали отрезы разных тканей и швейный прибор. Премудрая перебирала разноцветный ворох лоскутов, выуживая одно за другим воспоминания. Вон алое пятно рассвета, который застал зимним утром Странника в просторном сарае старосты. Утро княжьего суда, который кончился тихой беседой двух таких разных мужчин.
-Отчего сразу не ушел? - устало провел ладонью по осунувшемуся от тревог лицу Ольгерд, глядя на старого знакомца.
-Следы на снегу, - пожал плечами Стиг. - Меньше всего хотелось, чтобы твоя стража пошла не по тому следу и объявилась в доме Ящерицы. Ты ведь знаешь, у меня теперь дочь...
Князь, зная о том какой из его собеседника "примерный семьянин" не удержался и хмыкнул, но потом опять посмурнел. Мыслями он явно был не здесь, в просторной комнате общинного дома откуда отослали писца и стражу едва Ольгерд вгляделся в лицо возможного подельника горе-наставника княжича. Сам наставник получасом раньше был приговорен к повешенью, после того, как дал много путанных свидетельств. Ольгерд настрого приказал держать их при себе всем слышавшим, мало кому захочется, чтобы имя его матери поминали на каждом углу в такой неприятной связи. Про себя он решил, что отошлет мать подальше от двора, чтобы она лишний раз не попадалась на глаза.
-Рыжая и не такое перетягивала, - похлопал по плечу князя Стиг и ободряюще улыбнулся. - Поспал бы, княже. На тебе лица нет.
Князь покачал головой и отослал Стига домой, чтобы не давал советов, когда не просят. Дверь за Странником закрылась и Ольгерд остался один, сжал виски и принялся беспокойно мерить шагами опустевшую комнату.
Вот другой лоскут, медно-рыжий как волосы лекарки, баюкавшей несколько дней и ночей недавно найденного сына, которого пытались так нелепо отобрать.
За спиной Гуднё то и дело появлялось то хмурое лицо Двуликой, то спокойно-выжидающая маска Хозяйки, но она не замечала. Мала то бил озноб, то разбирал до костей жар. Он метался в горячке, звал то отца, то Аннику, то мать. Рыжая без смен сидела у его постели,втирала снадобья, меняла сбившиеся и вымокшие от пота простыни, укрывала теплыми одеялами, обтирала сына и не проронила ни слезинки, в то время как весь остальной дом буквально утопал в скорби и стонах. Не плакали под его крышей только двое: лекарка и время от времени появлявшийся на пороге князь. Они не разговаривали, Гуднё выстроила толстую стену от безумия и злости, страхов и обид, готовых проскользнуть на волю в самое маленькое отверстие, с иголочное ушко. Она потом перечувствует и поймет все, что хотелось бы. Иногда в полусне ей грезилось, как она сжимает свои пальцы на старушечьей шее и сдавливает безжалостно глядя в багровеющее лицо ненавистной ей женщины. Но проснувшись она не могла вспомнить что ей привиделось. Двуликая устала отгонять эти мороки и уже никак не реагировала на кривую ухмылку Хозяйки, которая наведывалась в комнату.
-Сегодня перелом, - аккуратно расправляя на коленях ткань черного платья буднично сообщила Хозяйка, пристраиваясь рядом с Двуликой.
-Не хуже тебя знаю,- буркнула та, отодвигаясь насколько возможно.
-Ты знаешь о чем просили давеча твои сестры? - с едва заметным любопытством спросила первая.
-Полагаю, одна - чтобы ты всех простила, другая - чтобы все было честно, - пожала плечами богиня лекарей с деланным равнодушием.
-Почти, - кивнула Хозяйка. - Как думаешь, кого я послушала?
-Себя, - сквозь зубы процедила Двуликая, с силой сжимая переплетенные пальцы.
-А ты не хочешь мне ничего сказать? - не подтверждая и не опровергая догадки поинтересовалась Хозяйка.
-Не мешай, - отмахнулась Двуликая, оборачиваясь к лежащему на постели мальчику.
-Он будет жить пока мать не отнимет чью-то жизнь, - предупреждающе поднятая рука не дала вскинувшейся богине лекарей вставить и слово. - Осознанно. Так было решено.
И прежде чем Двуликая успевает что-то сказать Гуднё падает на колени у кровати и заходится в рыданиях. Мальчик на белых простынях, наконец, вздыхает полной грудью, его дыхание выравнивается во сне. Хозяйки, конечно, уже и след простыл, когда переполох в комнате сходит на нет. Двуликая вспоминает сны Рыжей и думает о том, что бросать надолго без присмотра ее нельзя. Надо как-нибудь объяснить ей что к чему, но это позже... А сейчас накатывает нечеловеческая усталость, время возвращаться домой. Ее провожает глазами такой же уставший от переживаний за юного знакомца Альмир, но не решается окликнуть. Он слышал их разговор с Хозяйкой и присмотрит за всем пока Трое не вмешаются снова.
Этот бронзовый с прозеленью, как статуэтка Ящерицы в тайнике у Вендлы.
Она скучает по Малу, с которым стряслась беда, по Рыжей, но больше всего по недавно ушедшему по новым дорогам отцу. Он всегда так ненадолго заглядывает. Вчера вечером они с матерью собрали все, что ему нужно было забрать с собой. Мудрая сама помогала Ящерице складывать узорные скатерти и простыни ровными стопочками. Тем временем Стиг приводил в порядок покосившиеся полки в кладовой, точил ножи и ножницы, лопаты, косы, колол дрова, чистил дымоход домашнего очага и делал все то же, что другие мужчины деревни, хотя как на вкус Вендлы, лучше бы он сидел с ними целыми днями и говорил либо молчал, но главное был неотрывно с ними. Хоть сколько-то.
-Когда ты вернешься в следующий раз?- требовательно дернула отца за рукав Мудрая и торопливо сморгнула наворачивающиеся против воли слезы, отвлекая Странника от молчаливых переглядываний с улыбающейся Ящерицей.
Мать всегда улыбалась, когда они прощались с отцом. Мудрая очень завидовала этой ее тихой улыбке, особенно сейчас, когда вот-вот закроется дверь чулана и их дом опять осиротеет.
-Не знаю, быть может, к теплу, - ласково взлохмачивает ей волосы отец. - Ну, не поминайте лихом... - он обнимает и целует Ящерицу с дочкой, а затем легко шагает в чулан и закрывает за собой дверь.
Обе его женщины переглядываются, одеваются потеплее и, взявшись за руки, идут из дома прочь. Лучше всего сейчас уйти в лес и молча побродить. В тишине зимней чащи легче привыкать к потерям, чем там, где они нас настигают.
-Как успехи? - в один голос интересуются вернувшиеся с крыльца сестры, выводя Премудрую из размышлений.
-Да, в общем, неплохо. Может и сами что подберете?
И над столом склоняются уже все Трое, то и дело раздаются замечания и кусочки ткани кочуют из одной кучки в другую. Кто-то находит самую звездную из виденных ночей, кто-то осенние краски, кто-то фигуры псов и людей, умудрились даже найти некоторых просителей... Изрядно выросший щенок волкодава благожелательно следит за Троими, положив голову на лапы. Он переедет к Вдохновляющей на эти весну и лето, так им обоим будет проще привыкать к переменам. Дом спешит наполнить себя шумом возни и голосов на многие месяцы тишины вперед. Зато, наконец оживут другие три дома. Но это будет дальше, не сегодня и не сейчас. Хотя котомки в дорогу уже собраны.

@темы: Циклическое