Мы все во что-нибудь не доиграли...
Октябрь за окном методично дует на домики, проверяя их прочность по методу волка из сказки о трех поросятах. Стекла в рамах позвякивают, слышно как от особо душевных вздохов ледяного и сизого от курящихся костров дыхания октября подрагивают стены, но дома по привычке держатся. А вот деревья не успевают придерживать свои одежды, стоят прикрывая остатками листвы стройные темные фигуры. Октябрь, жадный до зрелищ, срывает с них пестрый покров недрогнувшей рукой, бросает его в лицо и под ноги спешащим по улице людям, кичась собственными богатствами и властью.
Правда, властвовать ему осталось недолго, скоро придет куда более меланхоличный ноябрь, которому принимать по описи оставшееся после кутежей братца имущество мира. Мне кажется, в ноябре оттого так много дождей, что хозяин месяца льет слезы по утраченным из-за обормота-октября возможностям и перспективам. Ноябрь тоскует и злится, отчего едва выпавший дождь схватывается на мокрой земле тонкой коркой льда. Он спешит убрать этот черный и голый мир с глаз долой, а потому с каждым днем все раньше набрасывает на купол небес непроницаемое покрывало сумерек, перетекающих в непроглядную ночь.
Но до ноября есть еще неделя и два дня. С октябрем в этом году у нас странные взаимоотношения. Он что-то сделал с моим сном, я практически с 9 часов вечера чувствую себя уставшей до чертиков. Но, когда ложусь в постель (что случается около полуночи), мне категорически не удается уснуть до начала второго. Пять часов сна для меня — мало, но на завтра неизменно вставать к 7 утра. А вот нынешнюю ночь я коротала в странном состоянии до 4 часов утра, не понимая сплю я или нет. К 5 утра меня сморили такие живые сны, что, проснувшись, было очень трудно разобраться с тем, что было во сне, а что наяву. У меня в последнее время формируется какой-то комплект ложных воспоминаний на основании снов. Целые горы разного рода дежа вю откладываются до срока в ящички картотек подсознания.
Коротаю я этот октябрь за довольно странными книгами в не менее странном состоянии, так что волей-неволей, вспоминаю собственное детство.
А сколько за этот месяц было странных бесед. Интересных и раздражающих, утомляющих и дающих энергию, приятных и неприятных, информативных и бессмысленных. Люди в октябре сыплют словами похлеще опадающих рощиц. Многим из слов цена та же, что и листве, которая, падая под ноги, вскоре жухнет. Но из каких-то слов прорастут ближе к теплу свои росточки. А вот с тем корчевать их или подвязывать-облагораживать разбираться будем тоже позже.
Хорошо нам всем провести остаток октября, остаток осени. Ведь скоро Колесо опять повернет и в мир войдет стужа. Надо непременно лезть в Береникин цикл и перечитывать главу о дикой охоте, но еще больше хочется уповать на то, что она напишет-таки новую и скоро! Надо непременно верить, что Лира совсем скоро окончательно поправится и, наконец, станет спокойнее, как того хочет сама. Надо успеть все то, что надо успеть до поворота Колеса.
Правда, властвовать ему осталось недолго, скоро придет куда более меланхоличный ноябрь, которому принимать по описи оставшееся после кутежей братца имущество мира. Мне кажется, в ноябре оттого так много дождей, что хозяин месяца льет слезы по утраченным из-за обормота-октября возможностям и перспективам. Ноябрь тоскует и злится, отчего едва выпавший дождь схватывается на мокрой земле тонкой коркой льда. Он спешит убрать этот черный и голый мир с глаз долой, а потому с каждым днем все раньше набрасывает на купол небес непроницаемое покрывало сумерек, перетекающих в непроглядную ночь.
Но до ноября есть еще неделя и два дня. С октябрем в этом году у нас странные взаимоотношения. Он что-то сделал с моим сном, я практически с 9 часов вечера чувствую себя уставшей до чертиков. Но, когда ложусь в постель (что случается около полуночи), мне категорически не удается уснуть до начала второго. Пять часов сна для меня — мало, но на завтра неизменно вставать к 7 утра. А вот нынешнюю ночь я коротала в странном состоянии до 4 часов утра, не понимая сплю я или нет. К 5 утра меня сморили такие живые сны, что, проснувшись, было очень трудно разобраться с тем, что было во сне, а что наяву. У меня в последнее время формируется какой-то комплект ложных воспоминаний на основании снов. Целые горы разного рода дежа вю откладываются до срока в ящички картотек подсознания.
Коротаю я этот октябрь за довольно странными книгами в не менее странном состоянии, так что волей-неволей, вспоминаю собственное детство.
А сколько за этот месяц было странных бесед. Интересных и раздражающих, утомляющих и дающих энергию, приятных и неприятных, информативных и бессмысленных. Люди в октябре сыплют словами похлеще опадающих рощиц. Многим из слов цена та же, что и листве, которая, падая под ноги, вскоре жухнет. Но из каких-то слов прорастут ближе к теплу свои росточки. А вот с тем корчевать их или подвязывать-облагораживать разбираться будем тоже позже.
Хорошо нам всем провести остаток октября, остаток осени. Ведь скоро Колесо опять повернет и в мир войдет стужа. Надо непременно лезть в Береникин цикл и перечитывать главу о дикой охоте, но еще больше хочется уповать на то, что она напишет-таки новую и скоро! Надо непременно верить, что Лира совсем скоро окончательно поправится и, наконец, станет спокойнее, как того хочет сама. Надо успеть все то, что надо успеть до поворота Колеса.