Сага о кольце

Где-то там, недалеко,в 100 фактах, было написано, что я мечтаю о кольце, но не имею оного. Нынче самым странным образом оно-таки у меня появилось. Не с зеленым камнем-вставкой (хризопраз или нефрит скажем) как мечталось, а с серебристым дымчатым кошачьим глазом. Я уже почти вышла из лавки, когда наткнулась на него, лежашее в самом уголке стенда. Примерила и оказалось в пору. "Кошачий глаз - это хороший оберег. Берите - не пожалеете", - сказала продавщица, и я, зачарованно разглядывая крест, в который вставлен камень, купила его.

К слову сказать, в этой же лавке были в разное время куплены магнитики-пожелания на китайском для Береники и Стрижа, и счастье для Стрижа. Очень уютное место и вещи там с историей, хотя новые все совершенно.
Уже по пути на работу, где у меня еще имелись дела, я задумалась о том, а подходит ли этот камень мне вообще не в смысле цвета и стиля, а в смысле совместимости с моим знаком зодиака. Да, я в такое верю, пусть и не как в истину в последней инстанции, но люблю вещи гармоничные. Скажем, есть у меня бусы и браслет из бирюзы, ну вот никак я с ними не подружусь, хоть ты тресни, хотя они и красивые. А браслет из нефритовых черепашек, который куплен за бесценок, очень мне дорог и всегда привлекает внимание знакомых. Я в этом браслете себя спокойнее чувствую.
Интернет подсказал, что все весьма себе неплохо - это как раз камень-оберег для Рыб (один из надцати, угу). Из хороших вещей, которые лунный камень может делать - он прогоняет бессонницу и неосознанные страхи делая их осознанными, дает устойчивость к стрессам, терпимость (!) и милосердие, способствует успокоению расшатанных нервов и обостряет интуицию. Человек, носящий его, становится красноречивее и уверенее в себе, спокойнее. (Я удивительно на интуитивном уровне окружаю себя камнями, которе снижают стресс и раздражение, нефрит так же в этом помогает)
Но это было не все, о чем хотел сказать мне интернет. Дело в том, что лунный камень рекомендуется людям одиноким, он-де приносит любовь и счастье в личной жизни, дарит глубокие чувства и избавляет от одиночества. Где ж вы раньше-то были! После прочтения данного тезиса, я покосилась на кольцо с подозрением. Дело в том, что я не верю в случайности, вернее, верю в их категорическую неслучайность и на этом фоне незапланированная покупка кольца с такими чудо-свойствами просто пугающе интересна. Что же, надо будет понаблюдать к чему и как скоро мы с этим придем.

Кольцо выбрало себе в место обитания безымянный палец левой руки, как я ни пыталась переселить его куда-то - никак не выходит с той же легкостью и незаметностью его переместить, а там сидит самым естественным и приятным образом. В западной традиции так носят кольца обручальные, в нашей - там кольца у разведенных и вдов. Чудесно, как ни взгляни. Я вот думаю, не "привет" ли это мне из иных вселенных в которых я малость замужем. В общем, я вам выкладки дала. Сидим ждем. Если за окном раздастся цокот копыт и пригарцует принц на белом коне, я, кажется, уже не особенно удивлюсь. Ну, по крайней мере, нынче вечером.

@темы: мысли, кольцо

---

Реминисценции былого лета

Стоя у окна и гляда на огоньки ночного города, я невольно заставляю себя вспомнить, что еще совсем недавно,буквально этой осенью, город был мертв по ночам. Не так давно появился этот мирный свет, устаканившийся и окончательный. Мы все невольно вспоминаем прошедшее лето, глядя на эту умытую и свежую весеннюю зелень сада. Смотришь на нее, погружаешься в воспоминания, мысленно замираешь настороженно вслушиваясь в мирный гул города. Куда-то спешат машины, которых не было практически слышно в вымершем городе, громко переговариваются люди, а небо просто мирно синеет из своих высот.
Собственно, самое страшное то, что прошлая весна тоже была такой полной жизни, правда более лихорадочной, взвинченной, чем эта. Я недавно пересматривала дневник и обнаружила запись от 2 июня с последним, 40-м действием рабочих будней. По иронии судьбы, в середине этого дня был совершен первый авиаудар по городу. Можно считать это датой начала активных боевых действий у нас. Больше записей из цикла о работе в дневнике нет, хотя работали мы в офисе под аккомпанемент канонады вплоть до первых чисел июля. Вот так вот.

Когда снаряд упал в районе ОГА, я была на работе, в главном корпусе. Это не так уж и далеко, наверное, минут 15 ходьбы от эпицентра взрыва. Я заполняла какие-то акты в бухгалтерии, был сонный день. Дамы из отдела вспоминали кордоны и блок-посты выросшие со дня референдума, как грибы после дождя, обсуждали свои взгляды на ситуацию, спокойно потягивали кофе. Громко и низко, на бреющем, пролетел самолет, а через пару мгновений мы вместе со зданием подпрыгнули и опустились на землю. Никто просто не мог понять что это было. Никто. Воображения не хватало. Потом понеслись скорые, звонки, испуганные лица. Сотрудников распустили по домам в середине дня. С этого дня в городе при угрозе авианалета стали включать воздушную тревогу, а в корпусах запестрели таблички с указанием о местонахождении убежищ на случай бомбежек.
Телевизор и сеть увещевала потерпеть: военные действия в регионе на пару дней - простая формальность по зачистке от экстремистов, захвативших власть. Пара дней превратилась в недели, недели в месяцы, а месяцы сложились в год. Год блиц-крига под лозунгом "АТО"(антитеррористическая операция). Почти год у нас безостановочно где-то что-то происходит.
Глядя на стройные рядки яблонь я впспоминаю не вкус яблок, а свист мин, который осложнял каждую экспедицию за урожаем. Это же надо так жить, чтобы за яблоком в сад выходить перебежками, или на сбор слив, полив урожая, прополку. А было же. Купаясь в летнем душе, невольно прислушиваешься, на уровне рефлекса. Прошлым летом не раз и не два обстрелы застигали врасплох во время купания.
Я не могу наглядеться на мир вот уже целый год. Замираю, слушаю тишину, пока она есть, и думаю о том, что будет, если она опять кому-то покажется излишне радикальной. И ее разобьет взрыв снаряда. Или еще что-то столь же выдающееся. Почему никто не хочет слушать просто тишину? Это не может наскучить, кажется, мне. Как не может стать неправильным отсутствие войны. Я много чего перечитала о войнах и революциях за этот год, и все отзывается щемяще и тоскливо.
Просто хочется спокойно выходить в сад и рвать яблоки. Такая малость, которая делает жизнь более весомой и значимой, мирной.

@темы: мысли, мир и война

---

Дом у станции

Мне снилось нечто наподобие Москвы, только уныло-серых тонов. Огромный город, постоянно вынуждающий передвигаться в поездах, только не подземных, а наземных. Скорее электрички, чем метро, постоянно перевозят там огромное количество людей из одного места в другое. Кроме поездов от Москвы город из сна унаследовал темп, дикий темп и какие-то постоянные встречи-прощания, которых в этом галопе не запомнишь, не удержишь в памяти. Мы с компанией каких-то знакомых вынырнули в еще более серый и унылый, чем тамошние дни, вечер из глубины какого-то кафе и поспешили на поезд. По мере следования все знакомые лица, как горошинки, выкатывались из вагонов на улицу и, неуклюже взмахнув рукой на прощание, растворялись в грязно-сером пространстве сумерек, глотающих силуэт за силуэтом.Моя станция была почти конечной - пригород. На высадку какие-то доли секунд. Я спускаюсь на насыпь рядом со станцией довольно ловко, поезд издает гудок и поспешно отправляется дальше. Какое-то время я стою наместе, прислушиваясь к затихающему перестуку колес. "Скоро приедет следующий поезд," - думаю я, спускаясь по заросшему травой склону к дороге. - "Надо успеть уйти, пока не пришел". Самое страшное - пройти мимо стоящего в подлеске дома у станции. О нем чего только не говорят, место с дурной славой. Я прохожу мимо почти не дыша и как можно быстрее, стараясь не задеть неосторожно какой-нибудь камешек на дороге или еще что-то. Пару раз за мои прошлые походы дверь дома открывалась, едва кто-то издаст звук громче выдоха. Надо спешить домой - дома меняют замки, дома латают крышу, но со всей этой возней в доме ни души. Дома не случается отдыха - это место отправного пункта ежедневной карусели.

Соседка, встреченная у калитки, смотрит на меня со странным выражением и говорит, что мне надо будет сходить в дом у станции. Хозяин домика меня искал, а все знают что случается, если не сделать как он просит. Я от растерянности выпускаю из рук ремни сумки и она падает на пыльную дорожку. Наваливается какая-то тоскливая апатия, когда я скрываюсь от взгляда соседки за калиткой, и принимаюсь отряхивать поднятую сумку от пыли. Следующим поездом приедут пьяные и неблагонадежные, но ничего не поделать - надо идти в дом у станции. Единственное, что я решаюсь сделать в качестве отсрочки - переодеться и сложить вещи в другую сумку. Записку родным оставлять не буду - им и так расскажет каждый куда я ушла. А может они и сами знают, потому и ушли, чтобы не делать сложнее уход с долгими прощаниями.

Платье сменяют джинсы и свободная футболка с кофтой. Офисная сумка сменяется старой потертой тканевой через плечо. Я выхожу из дома, не закрыв двери на ключ - все равно врезают новые замки и мои ключи уже не подходят.

На полпути к станции я спотыкаюсь о гудок отходящего от нее поезда, и застываю на дороге в нерешительности. Мысли вернуться домой нет - туда уже нельзя. Переборов страх и отвращение от возможных встреч в пыльной темноте ночи, я иду дальше по темной улице. Уже на подходе к станции встречаю выныривающую из темноты давешнюю соседку, прижимающую ладонь к губам своего нетрезвого сына. Она вымученно улыбается, не глядя мне в глаза, и спешит дальше. Лишь бы быстрее пройти дом, не издав лишнего звука. Я поворачиваюсь к домику, смотрю на мутный свет его окон на фоне черноты леса и, как в воду, ныряю в густую темноту подлеска.

Дом не огорожен забором, чтобы дать о себе знать - надо подняться на крыльцо и постучать в двери. Я подхожу к двери и собираюсь с силами для стука, когда дверь открывается. На пороге никого. Я вхожу, снимаю туфли, прикрываю входную дверь за собой и толкаю другую - в комнаты, из-под которой в коридорчик пробивается полоска света. Говорят, что хозяин дома у станции украл солнце, и я начинаю невольно этому верить, глядя на медовую согревающую одним своим видом комнату с большим количеством новых дверей. Хозяин сидит в кресле и занят чем-то своим. У него длинные светлые волосы, борода и в общем и целом, он напоминает Светлого. Я переступаю порог комнаты, делаю пару шагов и оседаю на пушистый бежевый ковер у одной из дверей, чувствуя как уходит напряжение. Оперевшись спиной на золотисто-бежевую стену, я начинаю дышать спокойнее и глубже. Дверь рядом со мной приоткрывается, из нее выскальзывают две кошки. Побродив вокруг меня, они укладываются рядом, и начинают игриво толкать мою руку лапками, я рассено зарываюсь рукой в серый длинный мех.

-У тебя кошки?-только и могу я спросить, чувствуя, что вот-вот соскользну в сон там же, на ковре у стены в освещенной медовым светом комнате.

-Не только. Хорошо, что пришла, - рассеяно отзывается хозяин дома и, кажется, добавляет что-то еще, но я не слышу - я уснула. Перед сном я думаю: "И это самое страшное место в городе? Да город сам - скопление кошмаров..."

@темы: Сонотека

---

Вдогонку "Дневнику сепаратиста"

Какое этим летом было небо! Кажется, кто-то нарочно приберег самые красивые закаты и рассветы, самые звездные ночи к этим трем, обычно, полным неги месяцам. И как этого неба было предательски мало. Я крала его, урывками, в перерывах между залпами «градов», «ураганов» и прочих «осадков», способных походя обратить в прах многие вещи, а потому вынуждающих вечно прятаться. В промежутках между сидением в надежном укрытии под лестницей, сквозь щели в иной раз неплотно задернутых занавесках. Всякий раз в душе поднималась волна немого восхищения этой неизъяснимой красотой, а к горлу подступал комок: «Как можно воевать, когда такое небо над нами?».

Но больше все же было замкнутых помещений. За июль-август я поняла, что от вынужденного бездействия и скуки вполне себе можно умереть. Впрочем, мы научились находить плюсы там, где раньше бы их не заметили даже под микроскопом. Кто-то в свое время мечтал о том, чтобы в городе были дорожки для езды велосипедистов, военный Луганск был наводнен велосипедистами. Кто-то мечтал завести новых друзей, и, поверьте, ничто так не сближает как совместное переживание дней, подобных нашим летним. Кто-то сетовал на недостаток вечеров при свечах, но этим летом Луганск, кажется, стал одним из романтичнейших городов по данному параметру. Кто-то искал времени и сил на переоценку ценностей, а тут она сама собой происходила, на автопилоте.

Мы всем городом сели на диету, освоили массу рецептов вкусных и здоровых блюд буквально из ничего, стали рекордсменами по поднятию ведер с водой, сумок, чемоданов и спортивной ходьбе с баклажками на любые дистанции. Усвоили, наконец, правила поведения при артобстрелах, пожарах и прочая, которые нам годами вбивали на ОБЖ. Мы научились собираться быстрее, чем в новобранцы в армии и в совершенстве освоили игры из разряда «На необитаемый остров я с собой возьму...». А еще этим летом мы все много читали, сбегая в книжную реальность от мира окружающего. И заново учились говорить друг с другом, а главное - слушать и молчать, когда надо. А еще - ценить жизнь и мир.

@темы: революции, мысли, эссе

---

Вопросы

Когда мне пишут люди издалека, аккуратно интересуясь как я (пардон - "мы" ) здесь проживаю, я замечаю любопытную тенденцию: мне кажется, что меня уже похоронили. Не обязательно в физическом плане, тут скорее в моральном. Будто кто-то аккуратно начищенным сапожком толкает меня, распростертую, в бок и отскакивает в сторону - мало ли какие злые духи в меня вселились. Вдруг во мне квартирует злостный "сепаратист", который завладел моим сознанием настолько, что я начну кидаться на бедного "правоверного", пытаясь украсть его бессмертную душу или облить грязью его идеалы. Пока грязевые ванны принимаю я и окружающий меня мир, мои родные и студенты, мой искалеченный войной город.

Мне оттуда, издалека (очевидно, там виднее) рассказывают о том, как надо жить и работать, сколько презрения ежедневно отмеривать себе, оставшейся, глядясь в зеркало по утрам. Мне продолжают на разные лады расхваливать разные дали по обе стороны баррикад, убеждая бежать, уверяя в бесперспективности моего нынешнего мира, упрекая в зашоренности и промытости мозгов.

Люди, знающие меня получше, просто не касаются этих идиотских вопросов, о том на что мы живем, какие дипломы получат студенты, как давно я видела зарплату и сколько военных в нашем городке. Умные люди не спрашивают меня о лете и перспективах на год-другой. Они просто знают, что у меня сейчас нет ничего помимо дня завтрашнего. По крайней мере пока. И с ними можно говорить о других восхитительных вещах: о них самих, о книгах, о музыке, о фильмах, о природе... Да мало ли в жизни тем. Только не на больное, пожалуйста.

Я не слепая "ура-патриотка", не дура еще пока настолько, не идеолог раскола, не министр образования, не имею отношения к военным струкурам и не выдаю зарплат. Почему я должна выслушивать упреки, адресованные целому явлению новой республики и развенчивать или возвеличивать оное перед кем-то из тех, кто "за" или "против"?

Нет никакого подвига. Никакого благополучия тоже нет (да и где его сейчас сыщешь?), и не деньгами едиными голова полна пока, хвала богам. Я не в восторге от того, что вижу каждый день и час уже год как, но я не могу принять эти попытки раскрытия глаз. Я не считаю что те, кто в тишине и покое могут рассказывать мне, что я неправильно живу и плохо, даже если это так. Просто потому, что они вне контекста моей реальности. А вот тех, кто здесь же я выслушиваю спокойно, сама прохаживаюсь по острым вопросам под настроение. Но не надо издалека грозить мне ясновидением похлеще Кассандриного и сыпать правдой направо и налево. У нас туго с бытовыми условиями, там, куда разбрасываете свою "правду" пополам с солью жизни могут быть люди, которым будет жечь не вполне еще зажившие раны.

И хватит меня хоронить и записывать в умалишенные, душевнобольные. Хватит звать в иные дали. Наберитесь терпения и мудрости не говорить о ненужном. Или пройдите мимо. Я не обижусь, я только оценю. Правда.

@темы: революции, мысли, вопросы, люди

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фактологические выкладки постмосковского периода

• Я простыла. За этот пункт плана спасибо московской компании, с которой мы щедро обменялись простудными в ходе сосуществования.
• Узнаю "своих детей", теперь уже бегающих вразнобой по университету, с любого ракурса, и только что не начинаю считать. Опять же Москва - там надо было постоянно проверять все ли на месте и виртуозно считать в толпе.
• Мне совершенно определенно повезло с коллегой по поездке, так как меня, в общем, большей частью делает окружение. То есть я буду такой, какой в том или ином контексте приемлемо быть, чтобы максимально гармонизировать психологический климат. Не хватит строгости - буду диктатуру разводить, не хватит мягкости - буду скрадывать острые углы. Это все автоматические режимы. Конечно, я из них выхожу, но большую часть времени невольно соответствую нужному курсу. И вот в этой поездке контакт с детьми наладился. Т.В. проста в обращении, у нее есть восхитительная прямота, ультимативность и большая доза хорошей такой задиристости, а еще хозяйственность. Я же больше спец по тонким материям, нахождению компромиссов, увещеваниям, настраиванию на умный вид и осознанность. Она - человек дела, а я - слова. Взаимодополняющие вышли. Дети смотрели на нас и спрашивали: "Это Вы нарочно так, в педагогических целях: добрый и злой полицейский?". Вот кто из нас добрый, а кто злой - еще бабушка на двое сказала. Где-то мягче и переживательнее она, где-то оптимистичнее и доверчивее я. В общем, хвала небесам - вышло.
• Был там где-то у меня статус, что "Люди, которых я люблю, - они каким-то образом живут во мне, и мне хорошо с ними. И мне по дурости представляется, что и я в них тоже как-то живу". По приезде все стало на круги своя. Чего-то такого и следовало ожидать, но за неделю привыкаешь к общим завтракам-обедам-ужинам-культпоходам. И я то и дело пытаюсь выхватить в толпе знакомые лица, некоторых заведомо там не обнаружиться из-за географии, других - по причине разности пар и корпусов. А так хочется собраться опять всем вместе. Только боязно, что то, что, наконец, сложилось воедино к концу поездки, опять придется собирать по крупицам. А вообще я привязалась, чуть больше, чем следовало бы. Но у нас тут у всех проблемы со здравым смыслом, так что чего уж жаловаться.
  
• Мне жизненно необходима табличка "САРКАЗМ"/"ИРОНИЯ", так как я просто готова о стену головой биться, когда меня принимают всерьез и буквально. Зарисовка из разряда.
  

«Кухня, время ужина, я вся такая в заботах, считаю приборы на столе и детей за столом:
-Коля, а девочек Вы позвали?
-Каких девочек?-недоумевает Коля, отправленный чуть раньше известить всех об ужине.
- А у Вас их много?- мимоходом огрызаюсь я, ставя на стол еще одно блюдо с едой.
-Не смешно,-хмыкает, оскорбившийся Коля.
- А я и не...- смотрю на непроницаемое Колино лицо, которое только утром начало поддаваться считыванию и всплескиваю руками. -Да о наших я девочках, больно много мните - чтобы каждая острота и про Вашу честь. Много у Вас девочкек, с которыми ужинаете на этой кухне в Москве?
-Сходить за ними надо было?
-Да сама уже схожу...»

• В университете все сюрреалистичнее и сюрреалистичнее картина бытия. Хочется попросту выйти в окно, как та женщина из "Тутанхамона". Уехать на неделю и вернуться в Ад, который еще и на твоих глазах перестраивают с ощущением, что останься ты - могло бы и обойтись. Тоже мне Кариатида, конечно. Утомляет эта ирреальность. Москва переключила, это был не совсем отдых, но от дурдома только так и отдыхают, кажется.
  
• Мир не без добрых людей. Не устаешь в этом убеждаться. До такой степени не без добрых, что уже кажется, что нормальная жизнь возможна. Нужно-то всего, чтобы к тебе относились как к человеку и видели в тебе - человека же, а не выжженое и исковерканное войной пространство, мишень для двух армий, вольнодумца, кладезь информации из первых рук или кого-то там еще. Спасибо, что есть те, кто дает нам помнить о себе, что мы - люди. И оттаивать. И что мы даем право друг другу плакать, слушая истории, принимая это как самое естественное право вне зависимости от высоты роста и ширины плеч. И право смеяться и иронизировать над тем, что другие видят едва не концом света. Мы странные, но уж какими есть.
  
• Детей не надо трясти, выискивая секреты. Надо просто отойти и подождать, когда они, забудутся, и секреты выкатятся прямо к твоим ногам. В такие моменты надо эти россыпи аккуратно собрать, быстро изучая по мере ликвидации обвала, и вернуть владельцу, сделав себе мысленную пометочку, но создав ощущение, что ничего не случилось. Тогда секреты собираешь уже не из-под ног, стыдливые, а тебе их кладут в руки, зная, что никуда не спрячешь и потом отдашь, не злоупотребив. Почти как с сигаретами.
  

@музыка: Евгения Рыбакова - Акварели

@настроение: Простуженность и тоска

@темы: путешествие, дети, мысли, работа

---

Очевидности. Вероятности.

1. Вычитка магистерской работы - ужасно муторное дело. Более того в иных фрагментах я ощущаю такое кондово-научное ни-о-чем, что мозг просто отказывается это воспринимать. Но, вроде бы, вычитала все. Осталось пережить много всяких формальностей вроде кочевания этой злосчастной работы по инстанциям перед допуском оной к защите.

2. Прогуливание студентами пар - это безусловно наглость и печаль. С другой стороны, из всего надо научиться извлекать пользу. Вот я уже научилась использовать освобождающееся время не на сетования или сидение на кафедре за работой, а на насущные необходимости вроде прогулки по парку, забегания в магазин. Того гляди сама стану прогуливать пары, как делают некоторые мои коллеги. Вот где радость будет, ага.
3. Работы критически много. Настолько, что кажется: тронь - погрязнешь под ее обилием. С другой стороны, если не трогать и с виртуозной ловкостью вытаскивать по дельцу, кажется, можно будет и прожить. Нам бы день простоять да ночь продержаться, как говорится.
4. Наша весна самая странная весна на планете, кажется. То едва ли не минус, то температуры около 30 градусов. Организм попросту таких перегрузок не выдерживает.
5. Я внезапно приманила к себе в сны продолжение сна о рояле. Специфичное, конечно. И даже во сне все пытаются доказать мне мое мифическое умение дать воздух в плане оставления личного пространства. Однако, супруг мой вынес мне мозг. Я начинаю полагать, что чем дальше - тем в большей безопасности наша коллективная психика, да. Ото только по поводу роялей встречаться... А то я не готова ощущать столько ответственности за ближнего даже во сне.
6. Поездка в Мск маячит на горизонте, ехать туда планируется 5 мая и до 10 быть там. Однако, как сложно будет одному моему студенту, которого тоже занесно в коллектив едущих. Прогульщик, видящий преподавателя 5 дней к ряду - это даже где-то больно. Но что я могу сделать. Разве что пообещать себе не обижать ребенка.
7. Вероятнее всего этот год кончится в учебном плане ничем. Но в личном - он того стоил, как ни крути.
8. Размышляю не свести ли еще каких-то фактов в список. В то же время жду факты Береники, и еще одни обещанные 100 фактов.

@музыка: Елена Фролова - Скифская колыбельная

@темы: мысли, работа, Сонотека, учеба

---

Стихи

Называется: отгадайте что я на злополучном мероприятии читала?

Молитвы

Волей-неволей, а мы вспоминаем молитвы.
Время приходит и, к небу подняв лицо,
Мы заклинаем о мире средь шума битвы,
Мы молим Бога о встрече, топча крыльцо.
Мы уповаем на Небо и просим чуда,
Плачем, грозимся, путаемся в словах
Или молчим, ожидая ответ Оттуда.
Выгорев, выплеснув вон горечь, боль и страх.

май 2014

***

Завтра была война
Громыхали снаряды
Новые имена
В морги за рядом ряд. И
Сколько прорвало слез,
Сколько стоптали туфель.
Вдребезги мир разнес
Новый военный труд мир.
Завтра была война.
Завтра мы умирали.
Новые города
С лика Земли стирали.
Кто-то решил, что нам
Войн сейчас не хватает...
Глупые, ведь назад
Время не отмотают!
Лягут плечом к плечу
Бедные да святые.
Если бы только знать:
Все ль, кто любим, живые.
Завтра была война.
Снова ломались судьбы.
Раньше боялись тьмы,
Тут при огне уснуть бы.
Сколько за разом раз
Будем мы повторяться?
Из-за других страдать,
Из-за других бояться.
Завтра была война
Новое мира безумье.
Век начал наш опять
В игры играть бездумные
Может, в последний раз
Мы в тишине уснули...
Завтра была война,
Новый пожар истории.
Боже, храни всех нас
В век доброты застоя.
(примечательно: написано летом 2013г. за год до всего. И это просто кошмар насколько в точку)
***

Просьба

Давай все бросим и улетим.
Неважно куда, главное - чтобы подальше.
Я просто так долго лгала себе и другим,
Что уж погибаю под гнетом из вечной фальши.
Мы купим билеты, не глядя, на ближний рейс,
Уложим пожитки, оставим все двери настежь.
Я просто устала от трупов чужих надежд,
И не представляю, что мне с этим делать дальше.
Увы, говоришь, нет ни сил, ни свободных средств.
Бывает, я верю, но что ж теперь - задыхаться?
Бессмысленный, детский и глупый совсем протест.
Приходиться, вновь оставаясь, со всем свыкаться.

январь 2015г.

@темы: стихи

---

Отношения

Как мы уже по 100 фактам знаем, ни в каких отношениях я никогда и ни с кем не состояла. Окромя дружеских. Или издали воздыхательных ( и то, до тех пор пока не появлялась возможность пообщаться, а дальше 2 варианта: либо "Да ну его к чертям, такую личность", либо все та же дружба).
Но я ж известный фантазер и фантаст. В моих личных мирах у меня чего только в жизни не было (спасибо спонсору моей фантастической личной жизни - подсознанию: "Подсознание - получи паранойю на реалистичности снов", наверное потому я так философски гляжу на мертвый штиль видимой социуму стороны моего бытия. Они же просто не знают, да. А вот о чем они не знают - это второй вопрос.
Так вот. Совершенно точно замечено, что ни разу ни я, ни мое подсознание не заподозрили меня в умении существовать в гармонических, равных отношениях. Там всегда очень много недоговоренностей, эмоциональности нехорошей (из-за моего пресловутого неумения говорить о том, что мне не нравится; а говорить-то надо, ой как надо, если ну совсем невмочь) и желания поставить мозги на место всякому, кто даже по моей собственной задумке в меня может влюбиться. Поставив мозги по фэн-шую надо непременно допинать до того, чтобы он встретил кого-то хорошего и благословить на долгий и добрый союз. А я порадуюсь чужому счастью. Мы с подсознанием просто не можем поверить в то, что нас есть за что выносить кому-то кроме родных (для них - это крест) и друзей (этих пыталась отвадить, но они сами знали на что идут). И уж совершенно не понимаем как можно любить.
При этом я прекрасно монтируюсь с чужими детьми. Даже во сне. А еще трудоголичу неизменно. И даже дома вечно в работе ( чем вам не повод спровадить мешающего трудам благоверного на путь иной).
Более того, я имею огромные закрома увещеваний и отказов разного рода жесткости, но в основном склоняюсь к старому доброму способу предложенному Авиценной: "Если ничто не помогает, пациент отказывается есть и чахнет на глазах, следует призвать старых злоязычных бабок и заплатить им за то, чтобы они хорошенько очернили предмет страсти в глазах пациента". Я сама, как дипломированная бабка, умею так себя подать, что "спасибо не надо".
Как-то, давно тому назад, еще в лицейско-школьные годы, была группа мальчиков, которые активно пытались поразвлечься за мой счет. Скажем, сомнительные комплименты и предложения сходить куда-то вместе ( да хоть в кино) сыпались кажнодневно почти. Я сначала молча делала вид, что не слышу. Потом и правда перестала слышать. А потом, в один прекрасный день, когда я была в далеко не хорошем настроении, я просто отвела зачинщика в стороночку и тихо так, проникновенно спросила(в интонациях Калягинского амплуа из "Здравствуйте, я Ваша тетя", там где он говорит: " Я тебя потом поцелую. Если захочешь...": "Гулять зовешь? А ты хоть подумал что будет, если я скажу - да? А я же могу, вот тут. Сейчас. Перед твоими друзьями. И потом могу много чего придумать. У меня фантазия такая. Качественная. И знакомых, которым можно будет эти фантазии изложить - тоже много. Так ты подумай. Я ж не век буду каменной, отвечу-таки взаимностью на ухаживания". Надо ли говорить, что с тех пор меня не трогали. И в университете при встрече обходили. Но это была уже совсем другая история.
И в контексте этого всего, нынче ночью я проснулась в 6 утра, дабы сбежать из очередного сна на тему "Саша и брак", где была произнесена каким-то излишне стоическим субъектом фраза: "Нет, Саша, ты не уходишь никуда. Не молчишь. Не несешь бред. А просто отвечаешь мне на вопрос: что в нас не так и зачем мне куда-то уходить. Сейчас". И,не перенеся такого стресса, организм проснулся и так и не смог уснуть.
Что-то как-то страшно спать идти. А вдруг энтот товарищ там терпеливо дожидается и отнюдь не в добром настроении. И придется таки ему объяснять... А что объяснять? Разрушил мне всю схему, нехороший человек.

@темы: мысли, отношения, Сонотека

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Город П и Город Л

В очередной раз получила болезненный тычок от очень хорошего человека в момент проздравления с Днем рождения меня в этом году на тему: "А давай я напишу ходатайство и попробуем выбить тебе место в магистратуре в славном городе П?" Крылья той части меня, что жаждет путешествий тот час расправились и стали мешать жить второй части, которая архи трудна на подъем и ей больно даются перемены. И в голове мгновенно появилась перспектива видения того сколько себя надо будет извести на магистратуру тамошнюю 2-годичную, чтобы человеком смотреться. Это не считая того, что надо будет работу найти. И не учитывая момента моей непереносимости ( а вернее попросту бесталанности к) научного стиля изложения, в котором надобно будет писать диплом.
Конечно, я всей душой люблю город П, не даром там Нева и прочие радости, но мечта об обучении в тех краях пусть лучше останется мечтой, вероятно. Хотя, есть в интернетах прекрасная картиночка, которая в послевоенную осень радовала меня и моих знакомых, остававшихся здесь все время. Текст на ней гласит следующее: "-Вы всегда так оптимистичны и уверены в себе! В чем Ваш секрет? - Я из Луганска". Кажется, уровень выносливости и способности перенести нагрузки и всякого рода трудности повысился за это лето невероятно... Но некоторым мечтам лучше оставаться мечтами, так ведь?
Да и Стриж, традиционно, второй год подряд приходящий во сне в мой День рождения к сестре ("Ну, невозможно же, чтобы человек так много и безостановочно говорил интересно и столько курил!" - посетовала сестра при пересказе сновидения), сказал, что город у нас странный, но он бы остался. И мне тоже бы лучше остаться. И нарожав кучу детишек, завести себе кресло качалку, где я буду посиживать с трубкой на склоне лет.

@темы: мысли, мечты, Сонотека

---

История одной вечной жизни. Отрывки(6)

*невписывающееся никуда, но по времени относящееся к самому началу общения с Тарьей*
-У меня не самая волнующая стезя, можешь мне поверить, - хмыкнул Хельг на восторженные излияния Тарьи о величии труда стряпчих.
-Не верю. Смерть и рождение - это всегда оставляет в душе неизгладимый след, - отчаянно затрясла головой девушка.
Хельг смотрел на нее откровенно забавляясь, давно ему не встречалось такой непроходимо восторженной наивности.
-Хм, неправда твоя. Неизгладимый след в душе оставляют люди, которые живут: рождаются и умирают. Сейчас,- Хельг на мгновение задумался, прислушиваясь к чему-то. - На свет в городе и окрестностях появилось четверо новорожденных младенцев, но что тебе до них? Или ты ощутила восторг от этого известия? - он приподнял бровь, изучая реакцию девушки, которая немного смутилась. - Но, если бы, скажем, один из новорожденных был ребенком твоих знакомых - ты была бы рада, и, кто знает, не помчалась ли бы тот час же в их дом с гостинцем. Так же и со смертями...
Тарья слушала, покусывая губы, и, казалось, хотела возразить, но почему-то не нашлась. К сожалению, Хельг выходил правым, но легче от этого не становилось. Выходило, что труд его навроде труда сборщика податей: равнодушные столбцы с цифрами в графах "Прибыло", "Убыло", "Наличествует".
-Так тебе совсем-совсем все равно?- не веря, что такое возможно, поинтересовалась девушка.
Стряпчий фыркнул и снова придвинул к себе лист с отчетностью для градоправителя, отложенный на время беседы в сторону. Ему не хотелось вдаваться в оттенки собственных ощущений, пусть даже для того, чтобы стереть разочарование с лица Тарьи. В конце-концов, Стряпчих принято считать бездушными, так в самом деле жилось легче. И кому какое дело, что у него может перехватить дыхание при виде волнующегося от ветра луга, при виде кормящей матери или от яркости красок заката.
-Это то, к чему я привык,- неопределенно отозвался он, вновь углубляясь в работу.

@темы: рассказ, История одной вечной жизни, памятное

---

История одной вечной жизни. Отрывки(5)

-Держи,-Хельг вложил в ладонь Тарьи две дорого украшенных монеты и огниво, а затем крепко сжал ее руку. - Ты знаешь как эти распорядиться.
Девушка чуть было не выронила из одеревеневших от ужаса пальцев Прощальные дары. Так в народе называли деньги за переправу душ на Небесные дороги, которые клали в гроб с умершими, и огниво. Считалось, что чем проще монетка - тем богаче душа и важнее для мира. Так-то оно так, но только говорили, что часто уходить на Небесные дороги с таким нехитрым скарбом иным было стыдно - оттого и жили долго, а если и умирали, то насовсем, чтобы люди поменьше видели гроши для Провожатого. Чем богаче монеты - тем беспокойнее душа, тем больше с нею хлопот. Стряпчие были хозяевами самых дорогих монет. Поговаривали, что это от того, что они вовсе бездушные, и хоть как-то надо окупать свои путешествия с Земных путей в иные дали.
В другое время, Тарья бы залюбовалась затейливым узором на серебре монет, их блеском и дивной теплой тяжестью. Но сейчас хотелось отдать многое, чтобы никогда не держать их в руках. Янтарные глаза изрядно похудевшего за время болезни Хельга внимательно следили за ее лицом, и уловив внутреннюю борьбу потемнели.
-Ну же, спроси меня о чем-то? Например, правда ли то, что говорят люди о бездушии Стряпчих. Зачем мне такие богатства для ухода требуются?-хрипловатым, надорванным вечным кашлем голосом обратился к девушке Хельг, с едва заметным усилием принимая сидячее положение в кровати.
-Зачем?- не разжимая руки с дарами поддалась Тарья. - Они тяжелые, говорят за такие можно едва на половину Небесной империи купить.
Он удовлетворенно хмыкнул, отпил из чашки отвара рыжей лекарки, поморщившись- до того питье было горьким.
-Вот в том-то и штука, половину. Не знаю бездушность ли тому виной, но нет среди Стряпчих того, кто остался бы доволен половиной чего-то. У нас нет полумер, оттого мы обречены вечно воскресать. Скучно владеть половиной там, когда у тебя может быть много большее - здесь.
Тарья улыбнулась и покачала головой, пытаясь представить как можно скучать, владея такими просторами. Там же постоянно что-то происходит, кто-то является, кто-то уходит. Там спокойнее, чем на дорогах Земных. Хотя в этом, наверное, и была отгадка. Хельгу не нравился покой, он не мог долго оставаться в бездействии. Он не терпел, когда что-то мешало его планам и совсем уж не мог мириться с монотонной чередой будней, в которые мечтала превратить его жизнь мудреная болезнь.
За окнами послышались звуки музыки, смех и голоса людей. Шло 13-е число, выпавшее на пятницу, народ Сорши гулял Именины Смерти. Праздновали это событие с незапамятных времен, дабы умилостивить великомудрую и беспристрастную хозяйку мира, поделиться с нею своей радостью жизни и поблагодарить за то, что она пока не обратила свой взор в их края. Может потому, что только тут был такой обычай, Смерть и правда благоволила местным жителям. Здесь никогда не бывало войн и передряг похлеще половодья.
-Иди пройдись, нельзя в такой день торчать дома. Дурная примета - сама ведь знаешь,-сделав вид, что не замечает возмущенного взгляда, спокойно сказал Хельг.
-И как я тебя оставлю одного? Нет уж. И не проси даже.
-Да я не настаиваю, просто что-то мне немного нехорошо. Думал, что ты по пути встретишь свою горе-врачевательницу,- пожал он плечами. - Но нет так нет, давай сидеть дома вместе.
-Тебе плохо?-Тарья была уже на ногах, до этого Хельг ни разу не жаловался и не просил позвать Гуднё. -Я схожу за ней, это не надолго.
Когда в он остался в доме один, Хельг успокоено выдохнул и обернулся к темному углу у двери, услышав знакомый шорох. Там стояла хозяйка Смерть, с полуулыбкой прислушиваясь к звукам торжества за стенами, ее темные глаза были устремлены на стряпчего и в них не было смеха - лишь понимание.
-Здравствуй, - узкая ладонь подошедшей к постели легла Хельгу на лоб.-Ничего, все закончилось. Я пришла, мы уйдем, а вскоре все начнется заново,- в ее взгляде появился легкий укор. - Как ты, однако, любишь усложнять свою жизнь и их жизни.
Она обвела рукой дом, полный примет заботливого присутствия, и покачала головой. Затем требовательно потянула его за руку из постели. Хельг встал неожиданно легко, вежливым полупоклоном приветствуя гостью. Он ждал ее прихода уже давно и был рад, что отослал Тарью из дома. Так будет проще смириться, если не удастся то, что он задумал.
-С днем рождения,-улыбнулся он и предложил ей руку.- Станцуем?
-Ах ты негодник!- расхохоталась Смерть, принимая, впрочем, приглашение. - Люди заражают тебя своими верованиями.
Существовала старая сказка, что уход на Небесные дороги можно отсрочить, перетанцевав Смерть. То и дело слагали легенды одна другой краше о том, как люди при помощи этой уловки урывали себе лишние мгновения. Но никто и никогда не делал героями сказаний Поверенных смерти. Хельг всегда ценил в людях их догадливость: ни один стряпчий не взялся бы тягаться со Смертью в танце. Людям она могла простить слабость из интереса, а им...
Комната их с Тарьей дома пропала, они со Смертью оказались в темноте. Но он, однако, видел во всех деталях черты лица стоящей перед ним хозяйки. Из ниоткуда полилась музыка, начался танец. Хельг не знал как долго они кружат во мгле, но чувствовал, как с каждым новым шагом его покидают силы. Между тем , танец все продолжался, не снижая темпа неслись они сквозь время и вечность. Смерть - с легкой грацией, стряпчий - с отчаянной сосредоточенностью: не упустить ни одной мелочи, не сбиться с шага, не сбить дыхание... В один момент Хельг почувствовал, что больше не может. В голове бессиоьно металось:«Еще хоть одну осень, еще хоть одну... Ну, пожалуйста». И услышал грустный смех над ухом: «Бедный, бедный мальчик...»
-Бедный, бедный мальчик,- услышал Хельг с трудом открывая глаза тихий голос, и почувствовал, что он, ребенок, сидит на коленях у старой женщины.
На глаза его навернулись слезы, и он вдруг расплакался уткнувшись в грудь старухи, чувствуя как мягко гладит она его по волосам, успокаивает, прижимает к себе. Он поднял к ней заплаканное лицо и одними большими глазами котенка спросил: «Почему?»
-Все будет хорошо, поплачь, маленький, поплачь. Все будет как надо,-старуха со странным именем Жизнь-Смерть-Жизнь, сидела с мальчиком-Хельгом на коленях в глубоком кресле-качалке. - Расскажи мне, какая она?
-Не помню,-покачал головой мальчик, растирая по щекам злые беспомощные слезы. - Я не помню, не говори мне о ней.
-Ну что ты заладил. Помнишь конечно,- старуха дала ему легкий подзатыльник, а затем потянулась к трубке на каминной полке и раскурила ее его огнивом.
Мальчик перестал плакать и оторопело уставился на старуху, не ожидая такого обращения, затем перевел глаза на огниво. Ему вспомнилась девушка с темными волосами, она была разной: то смеялась, то плакала, думая, что он не видит, иногда ее лицо было сердитым, иногда растерянным, а иногда таким счастливым, что начинало щемит в груди.
-Она моя,-уверенно сказал Хельг ломким голосом подростка. - И она меня ждет.
Старуха улыбнулась и выпустила несколько колец дыма к потолку комнаты:
-Какие у нее глаза?-требовательно обратилась она к повзрослевшему юноше.
Сидеть на коленях у старухи было уже как-то неловко, и он уселся на пол, положив голову ей на колени. В голове у Хельга пронеслась вереница ее выражений глаз и сонмы слов, которыми их можно было бы описать.
-Любящие,- произнес сидящий у ног старухи мужчина и в поисках понимания поймал взгляд хозяйки дома глазами кота.
Женщина в кресле могла годиться ему в матери, она была даже чем-то неуловимо похожа на него, как впрочем и на весь мир.
-Тогда нечего тут рассиживаться, ступай обратно к ней, своей, с любящими глазами, - она подтолкнула его к двери. - И чтобы больше не пытался удрать.
Хельг рассмеялся, благодарно коснулся губами щеки старухи по имени Жизнь-Смерть-Жизнь.
-Огниво-то не забудь, окаянный,- прощаясь сунула она ему в руку Хельгово вечное имущество. - Береги себя, не ясно когда и свидимся теперь. У тебя теперь будет еще не одна осень. А там, глядишь, еще раз станцуем...
Домик в Сорше был пуст, когда Хельг проснулся в своей постели. Почти в тот же миг отворилась дверь и вошли Гуднё с Тарьей. Обе были довольно обеспокоенными.
-Что с тобой такое?-пряча за неприветливостью беспокойство с порога спросила лекарка.
-Станцуем?-подмигнул он оторопевшим девушкам, легко вставая с постели.
-Ополоумел,- покачала головой Гуднё, не веря своим глазам - всякий след хвори покинул все еще исхудавшего, но безнадежно здорового пациента.
Хельг обнял Тарью и тихо прошептал:
-Я тебя помню.

@темы: рассказ, История одной вечной жизни, памятное

---

Черные птицы и город

Это был один из таких дней, в которые мир не улыбается, а скалится или того хуже - отворачивается. Она ехала в маршрутке, беспомощно распластавшись перед поручнем у окна. В такие дни стулья кажутся особенно высокими и неудобными, лестницы особенно крутыми, а крюки от люстр обретают известную привлекательность. Город отстраненно следил за ней провалами незастекленности окон в серых коробках-зданиях, в какой-то извращенной игре оголяя излишне святую целомудренную скрытость помещений в прорехах оставленных от снарядов. Картинка с учебника - дом в разрезе. Только не разложенные в идеальном порядке по местам предметы, а грязно-серые оттенки брошенных вещей, которые уже были промочены дождями осени и в который раз за эту зиму облачились в ледяной доспех.

Вокруг на месте банков и магазинов канцтоваров, на месте кинотеатров и юридических контор, зазывно маячили самодельно-печатные вывески: "ПРОДУКТЫ", "КОЛБАСЫ","ВОЕНТОРГ". С разом одряхлевших и постаревших баннеров грустно смотрели вниз ржавые разводы. Тест Рошарха основанный на природных реакциях веществ. С одного, не доконца оголившегося, смотрел одним глазом на все безобразие ледяного панциря города и развевающихся обрывков пленки какой-то мужчина, остаток надписи призывал "МОЛИТЕСЬ".
Она хмыкнула, поудобнее перехватывая ремни сумки, на повороте удержала равновесие, и дождалась момента, когда ей открылся вид на город. Мягкие жемчужно-фиолетово-синие холмы с прожилками белых дорог и нарядными луковками церквей, наполнили ее душу немым восторгом. Над этой мягкостью и уютом кружили сонмы и сонмы ворон. Она вспомнила "Черных птиц", песню Наутилуса из лета, которое было в прошлой жизни. В далекой уже вселенной. Черные птицы всегда отбирают то, что им надо, походя обращая все твои сокровища в прах.
Когда-то давно, много жизней назад, она шла по этим улицам душным летним вечером в компании одной хорошей знакомой. Они смотрели на город и говорили о нем. Казалось, за углом вот-вот появится море. Почему-то это ощущение у нее возникало часто. А еще такая щемящая любовь... Холмы, усеянные домиками, в пасмурные вечера напоминали штормовые валы, замершие на миг перед тем как обрушиться на городок. В этом городе могло произойти и существовать многое, она сама придумывала о нем истории. Но никогда ей в голову не могло прийти то, что случилось. Война - самое гадкое, что случается с человеком. Она переворачивает все нутро, а главное поселяет в душе гаденький страх: "Если в моем самом тихом и далеком ото всего городе произошло такое, то где же я теперь смогу быть в безопасности?" И никуда не уехать от войны, если она не снаружи, а внутри. Ты повсюду возишь ее за собой. Вместе со вздрагиваниями от излишне резкого шума.
Ей в который раз присылали письма, предлагая все бросить и улететь навстречу поискам. Она в который раз качала головой, чувствуя как цепи, держащие ее дома, становятся все толще и неподъемнее. Она с автоматической улыбкой кивала на ходу всему и вся, а главное - своей проходящей жизни. Чем дальше, тем больше хотелось, чтобы появился кто-то свободный от контекста ее реальности, издалека впорхнувший. И вдохнул в душу покой и молчание, помог не думать о плохом или плохо.
Сколько бы ни было сокровищ, черных птиц, увы, тоже хватает.
Самое странное в ней, что она - это я.

@темы: мысли, жизнь

---

Мой личный 17-й год

У дверей супермаркета, которые как-то нехотя, со старческим дрожанием разъезжаются в стороны стоят два ангела-привратника в виде бездомных старух, просящих милостыню. В глаза они смотрят с надеждой, умеют сказать "Спасибо", "Дай тебе Бог здоровьечка!" на доброй дюжине языков, и на оной же дюжине охотно и цветисто проклясть за малое подаяние или отсутствие оного. Я не подаю милостыни людям, практически никогда. Виной тому в какой-то мере "Собор Парижской богоматери" Гюго прочитанный в школьные годы, природная черствость и неприемлемость для меня такого вида зароботка. Это такой нехороший бизнес, в котором тебя заставляют чувствовать себя виноватым за то, что у тебя есть копеечка, а у кого-то нет.
В военное время на улицах не было попрошаек, а теперь они возвращаются на круги своя и требовательно бубнят: "Доченька/Сестричка, дай на хлебушек". Надо ли говорить, что хлеб здесь понятие чисто метафорическое. "Кто бы нам помог,"-думаю я, невольно, вероятно, от врожденной черствости.
Мы как-то шли со знакомой, мимо женщины, которая просила помощи на операцию сыну. Знакомая сама имела связи в больницах и, в ответ на укор о черствости, очень мило предложила даме договориться, чтобы сына ее прооперировали за гораздо меньшую сумму, почти даром. Скорбящая мать обложила нас матом и мы пошли дальше, размышляя о жизни.
Накорми голодного, дай просящему. А если просят на хлеб и ты даешь этот самый хлеб, не деньги, а предмет прошения, тебя еще и посылают к черту на куличики.
Нищие бабульки-ангелы каждый день съедают по паре порций шаурмы и держат в руках стаканчики из экопластика, в которых получасом раньше был их кофе. Не самый дряной и дешевый, я уже не говорю о том, что позволить себе питаться одной шаурмой с нынешними расценками не всякий сможет.
Голуби, которые уже не так пугливы как в первые дни затишья, и вновь отяжелевшей походкой прогуливаются вдоль улиц, получают зерно или крошки белого хлеба от многочисленных "сочувствующих". В итоге, они не в силах сбежать от стай голодных кошек, бродящих по улицам. Взлететь им в голову не приходит почему-то.
Я не могу отказать только детям, моя хорошая знакомая меня за это вечно укоряет, так как это способствует детскому попрошайничеству и всему прочему. Сама она в это время с отсутствующим видом сует старушкам деньги, чем обеспечивает себе лекцию о вреде потакания бабушкам-попрошайкам. Сейчас эта знакомая за многие километры и мне становится ужасно грустно от ее отсутствия.
По улицам на большой скорости ездят машины, ночью ходит военная техника и слышны отдаленные отзвуки не то боя, не то учений. По улицам то и дело проходят люди в хаки, мужчины и женщины в военной форме. В окнах открывшихся ресторанов сидят большей частью солдатики пополам с пустотой, и совсем не ясно получат хозяева деньги или возможность совершить благое дело, накормив защитника за счет заведения. Как грибы после дождя открываются продуктовые магазины на месте всего, чего можно.
По городу бродит призрак революции. Кажется, если бы я взялась писать Береникину сказку сейчас, она вышла бы гораздо более прочувствованной и более мрачной. Не совсем то я подразумевала подсбором материала в свое время, но сейчас его столько, что тянет закрыть уши и глаза иной раз.
Недели три назад, под конец рабочего дня, мне позвонили из особого отдела комендатуры, я нервная, простуженная и с головной болью, взяла трубку. Со мной надо было встретиться и поговорить. Я спокойно объяснила где я и как меня найти, а потом расплакалась, чего не получалось толком сделать уже давно. Потом, успокоившись, я отстраненно размышляла стоит ли сообщить родным о том, что за встреча грядет и пришла к выводу, что нет. Не нужно заставлять лишний раз нервничать никого, все еще могло обойтись. А если бы не обошлось, тут тоже было бы мало толку от переживаний. На кафедру вошли двое в форме, мне сунули удостоверение контрразведки, которое я машинально взяла в руки и потеряно повертела, так и не решившись записать данные с него, на всякий случай. Почему-то категорически не получалось сидеть, хотя надо было бы. Беседа была не обо мне. В целом, такие беседы случались и раньше с другими сотрудниками, причем даже в мирное время, как мне говорили. Я вежливо отвечала на вопросы, и мысленно радовалась, что ничем не могу им помочь. На кафедру заглянул охранник и наша размеренная беседа о моем ничего не знании прервалась перепалкой мужчин. В противостоянии охранник-военная комендатура, кто по-вашему более прав? По-моему, по умолчанию контекста реальности - комендатура. Я рассеяно заверила, что мы не засидимся долго, что у меня все в порядке и охранник, наконец, ушел. Мы договорили, меня заверили, что ко мне у них претензий нет. Пока. Господа откланялись. Я собралась, закрыла кафедру, кивнула пунцовому от негодования охраннику, на прощание заверив, что у меня все хорошо. И вышла в свой личный аналог 17-го года со всей революционной атрибутикой.
Над городом догорал закат, а от дверей закрытого уже супермаркета неспешно шли куда-то нищие старухи-ангелы.

@темы: революции, мысли, дни мои

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Сочинения

У нас в фойе возле расписания появился специальный стенд, на котором выцветшим от бедной своей незаправленной жизни картриджем изобразили объявление о конкурсе эссе на тему "Это лето в моей жизни". Мы как-то, еще на первых парах со студентами посмеялись на тему того, как двусмысленно и ненужно звучит в нашей ситуации на данный момент этот вопрос. Одна из девочек, которая поначалу перевелась на учебу в другой город - вернулась обратно к началу октября, чтобы учиться здесь. Я тогда ее спросила: почему она решила остаться.
-Да там как-то и специальность не радовала, и коллектив не особо. Все чужое,-она останавливается и грустно улыбается.-И еще первым делом заставили написать сочинение "Как я провел лето". А что мне писать? В подвале? В общем, не прижилась...
Про это лето никто не хочет особо говорить. О нем пьют успокоительное, о нем вздыхают бессонными ночами, о нем вздрагивают от грохота, о нем глядят повзрослевшими глазами.
На стенде, покрытом волной темно-синей ткани, вспениваются тетрадные листы со строчками. В прозе, в стихах... "Я хочу вам рассказать о моем лете...", "Это было худшее лето в моей жизни...", "Это было незабываемое лето. В том смысле, что хотела бы забыть, но не выйдет...", "Уехали все: знакомые, родные, друзья и даже девушка...", "Это до одури страшно: ждать, когда нет воды, а родители ушли на ручеек, чтобы принести домой хоть что-то, и тут загремели наряды. Ждать и не знать что там с ними...", "Я научился падать навзничь в коридоре, почти не сбивая при этом локтей...", "Мы просидели в подвале несколько дней, но, конечно, это было не так долго, как в соседнем городе...", "Я этим летом родила чудесную дочку. Только вот молока нет, чтобы самой кормить. А так бы хотелось...", "Лето - это время отдыха. Но в этом году я за лето смертельно устал...". Читаешь, читаешь, читаешь и тебя начинает колотить от осознания того, сколько же всего эти дети пережили за это лето. И сама не замечаешь как на глазах появляются слезы. Ведь это все было, так как написали, как напишут. И не маститые писатели, а именно те, кто пробыл здесь это лето. Кто пережил. В море эссе узнала фамилии своих студентов, их работы особо интересны, так как раскрывают то, о чем все сейчас стараются не особо говорить.
Наш декан, прекрасная женщина, в которой течет кровь цыганской баронессы, смотрит на нас, кураторов, бархатными теплыми глазами:
-Мы должны окружить детей любовью и заботой. Нельзя допускать потерянности, нельзя ненужности. Они такое пережили, их надо отогревать. Это дело не одного дня, но это важно. Не ясно как у них все дома, это вы узнаете позже. Но здесь им должно быть комфортно, должно быть тепло с вами, не только как с профессионалами, а как с людьми. Станьте им друзьями, поверьте, лишних друзей сейчас ни у кого нет...
Мы, все молодые специалисты, переглядываемся, киваем. Мы все читали белое на синем, со стенда.
-Мы потом издадим сборник, - улыбается хитро из бархатных глаз декана прабабушка-цыганка.-И с отправим его с дарственной надписью на ту сторону баррикад. Для обмена. Опытом.

@темы: дети, работа, лето

---

Cновиденческое

Он уехал домой несколько раньше остальных участников лагеря. Довольно молчаливый с незнакомыми, иногда несколько более ершистый, чем нужно. Сложный, но интересный случай.
-Он же тебе нравится,-заявила группка делегатов, воглаве которой стояла малышка с бантом, чем-то напоминающая меня саму в глубоком детстве. - Вот и скажи ему!
Я присела на корточки и притянула вихрастую голову с нарядным бантом к груди, стараясь улыбаться пооптимистичнее.
- Какие же мы умные, ты только погляди, - уткнувшись носом в макушку ребенка сказала я, и подумала было добавить: "Я столько раз в своей жизни встречалась с вежливыми и сочувствующими отказами... Слишком большая роскошь - признаваться, так становишься уязвимей. Да и зачем?"
Но заканчивать я не стала, просто выпустила девочку из объятий и покачала головой. Мне правда уже хватило имеющихся в биографии историй, чтобы рваться к новым. К тому же, раз мои чувства так очевидны для всех, он и сам должен быть в курсе всего. А раз понимает, но ничего не предпринимает, значит и не нужно усложнять.
Мне тоже было пора возвращаться домой, срок пребывания в лагере истек. Родные ждали гостей, мне тоже было сказано выйти к столу, чем разрушили ожидания на отдых после дороги. Нужно было для фона пообщаться с сыном их знакомой. "Он несколько болезненный, тяжелый характер. Сложный случай.Ищет невесту. Вернее, как. Родные ищут. В общем, там уже все решено. Ты только подстрахуй. Надо создать видимость многообразия,"-объяснили мне суть вопроса.
-О, это чтобы он не промахнулся сгоряча именно меня вытаскивают из закромов?-фыркаю я, влезая с энной попытки в бирюзовую струящуюся юбку с осенним темплым поясом, нахожу кофту в тон и выползаю к гостям.
"Сложный" сидит с отсутствующим видом рядом с хрупкой блондинкой, глядящей на него влюбленными глазами, и явно тяготится вниманием окружающих. Рассудив, что на правах хозяйки я могу помочь людям в малом, потому предлагаю им показать дом. Девушка рассеянно качает головой, все больше увлекаясь беседой за столом. А вот ее ненаглядный с радостью покидает свое место. Я добросовестно показываю комнаты, что-то объясняю, отвечаю на вопросы и фыркаю в ответ на те или иные не особенно вежливые реплики.
-Чем ты занималась, когда была война?-вдруг спрашивает он.
-Пыталась научиться летать, хотя бы мысленно. Слишком сложно сидеть все время в четырех стенах,-хмыкаю я, пожимая плечами. - А так, читала и сидела подальше от окон.
-Я уверен, что видел тебя летящей,-серьезно говорит он.
-Я попытаюсь принять это за что-то вроде комплимента,-хмыкаю я.
Рассудив, что долг мой хозяйский исполнен сполна, я возвращаю гостя за стол, а затем под благовидным предлогом ухожу. Накопилось довольно много мыслей и дел за время отъезда...

Вечером, у него дома, беседуя с властного вида дамой(матерью сложного случая), хрупкая блондинка пытается не плакать:
-Он сказал, что сделал свой выбор. Та, бирюзовая...
-Это не важно,-отмахивается дама, похлопывая по руке девушку.-Он давно знает, что...
-Нет важно,-трясет головой девушка.-Пусть будет как он решил.

При известии о "лестном выборе" я не испытываю ни радости, ни удивления. Мне только жаль эту хрупкую девочку, приехавшую с семейством сложного случая,очевидно, по иннерции. Я отвожу ее в сторонку:
-Ну, не расстраивайся так. Все у тебя еще будет. А он... Наверное, он слишком тебя любит, чтобы заставлять надрываться поднимая его, если он будет падать, хватая за плечи на краю каждой пропасти. Это он просто понял, что меня на дольше хватит, что я его вряд ли уроню и не скоро так утомлюсь, чтобы рухнуть сверху - пожалею,-мягко поглаживая вздрагивающие от слез плечики девушки, говорю я.
Мысленно обращаясь к обозримому будущему, я понимаю, что будет нелегко. Но у меня редко бывало просто. На душе все же становится тоскливо, а перед глазами встает девочка с бантом...
-Ты знаешь, еще ведь не поздно. Ты же его любишь. Скажи ему. Он еще может одуматься, - задумчиво роняю я, сама не веря в то, что говорю.
-Глупости. Он упрямый. Скажи, а как же ты? Ты его хоть когда-то полюбишь?-поднимает на меня заплаканные глаза девочка.
Я мгновенно чувствую себя старой:
-Я подстрахую, не дам упасть... - начинаю было я. - Впрочем, не важно. Где там наш сложный?
Мы возвращаемся к оставленным в доме родственникам. Я вижу немного бледное, напряженно-вопрошающее лицо сложного и, обернувшись, тихо спрашиваю у блондинки:
-А что ты делала во время войны?
-А разве была война?-искренне удивляется девушка, не смотря на расстроенность чувств.
-Да нет, это я так. Сама не знаю что на меня нашло,-поспешно отвечаю я.
Сложный подходит к нам, что-то шепчет на ухо блондинке и та, растерянно хлопая ресницами, уходит. Он берет меня за руку и я чувствую, что его колотит нервная дрожь, он смотрит вслед девушке.
-Если хочешь знать мое мнение: ты - дурак,-бормочу я, с беспокойством косясь на него.-Она, пожалуй, не такая хрупкая. Скорее всего выдержала бы все. Если любишь...
-Все выдержишь? - находит он в себе силы на сарказм.
-Вроде того,-киваю я.-В конце-концов, может она бы обрела большую связь с реальностью.
-Я бы стал ее реальностью, и она бы тронулась, имей я неосторожность скончаться,-покачал он головой.
-А я, значит, не тронусь?-криво улыбаюсь я.
Он до боли сжимает мои пальцы и я морщусь, борясь с желанием вырвать руку.
-А ты достаточно сильная, чтобы я мог не бояться расстроить тебя лишним вздохом. Мне надоело, что все все время думают прежде всего о моей болезни, а потом уже обо мне. Я хочу иметь возможность отдохнуть от игры в "у меня все хорошо - не стоит беспокойства". Звучит не очень, да?
-М,ну не особо окрыляюще. Ну да ладно, зато честно. Но, в целом, не вижу смысла в женитьбе, я бы могла давать возможность быть собой и будучи в категории друзей,-качаю я головой, провожая глазами машину блондинки. - Что ты ей сказал?
-Что люблю тебя, по-настоящему. И ты меня тоже. И мы будем счастливы.
-А про жар и галлюцинации там откровения не завалялось?-морщусь я.- Ну, так. Чтобы логично все выглядело.
-Значит, зря я послушался совета ребенка и выложил все, как есть,-смеется он.-Помнишь, девочка с бантом была в лагере?
Я недоуменно вглядываюсь в его лицо и узнаю там свой сложный случай, и совершенно не знаю что ответить. Только киваю.

@темы: Сонотека